— …господин Бирюков может пройти, — отрезал голос.
Распорядитель провел меня через залу к двери у противоположной стены, достал из кармана ключ и открыл замок. Дверь со скрипом распахнулась, и я вошел.
Я ожидал снова оказаться в клубах тумана, но очутился в зрительном зале. Он оказался куда меньше, чем привычная мне зала в Новограде, и в нем совсем не было стульев, кроме одного, что стоял у пианино возле посеребренного экрана. На стуле лежали очки тапера.
— Сыграете что-нибудь, Павел Емельянович? — спросил голос.
— Я хочу видеть Любовь Холодную! — твердо отчеканил я.
— Для этого вы и должны сыграть, — ответил мне невидимый собеседник.
Словно повинуясь его воле, я подошел к инструменту, надел очки, сел… Мгновение подумав, я сыграл первые такты «Пой, радость, пой».
Освещение в зале померкло, в углах сгустились тени. Экран над моей головой засветился ярче, моргнул… На нем появилось черно-белое изображение Витольда и Любы, танцующих на балу. Эту сцену я только что видел воочию в комнате с белым туманом.
— Что вы мне показываете? — спросил я, не переставая играть. — Я не знаю этой фильмы.
— Это новая работа, — ответил голос. — «В поисках любви». Я еще не закончил ее.
В этот момент танцоры на экране развернулись, повинуясь звукам моей музыки, и вдруг сошли с экрана. Их ноги повисли в воздухе, а потом они продолжили кружиться на полу пустого зрительного зала.
— Люба! — крикнул я и перестал играть.
Тут же свет в зале загорелся ярче, а фигуры Любы и Витольда, напротив, померкли, начали расплываться.
— Пожалуйста, не прекращайте! — взмолился голос. — Прошу вас.
Я повиновался. Танцоры вновь обрели четкость, и я поневоле залюбовался их движениями. Люба была так хороша, так свежа… Как будто в тот день, когда сидела со мной в первом ряду на своей самой первой фильме. У меня на глаза навернулись слезы, и я часто заморгал, чтобы не сбить триразмерный эффект.
— Павел, я знаю, что вы хотите получить ответы, и вы заслуживаете их. По правде говоря, вы чертовски хороший тапер. Один из лучших.
Экран снова засиял, и с него в залу сошел черно-белый Марк Рунич. Только выглядел он совсем не стариком. Кроме того, я точно знал, где сейчас Рунич. В могиле.
Мне стоило больших усилий, чтобы продолжать играть.
— Меня называют Жорж Мабузе, — сказал человек. — Так звали ученого в одной старой фильме — оно мне приглянулось. Так что имя не мое. Как и эта внешность. Я взял его потому, что вы, кажется, доверяли старику.
— Но почему вы… он выглядит так молодо? — сам того не замечая, я начал играть быстрее — призрачные танцоры в зале закружились проворнее.
ebooksa