— Старик, значит, так! — Дядя Толя решительно пересек комнату и остановился около окна. — А ты чего свечи жжешь? Темно тебе?
Никита втянул голову в плечи. Свеча горела. Уверенно так, ровно.
Дядя Толя плюнул на пальцы, и фитилек, пшикнув, погас.
— Старик! — Дядя Толя стянул с кровати покрывало и завесил им окно. — Тебе сейчас лучше уехать. Я такси вызвал. Оно скоро будет. Вот тебе деньги, купишь билет до дома. — Положил на стол купюры. — А свой сдашь. Ты извини, старик. Видишь, как все получилось. Какое-то сумасшествие. Думал, милицию звать. Но тут уже не до милиции — раз пошли такие дела, безопасней быть отсюда подальше. С тобой бы поехал, но не хочу Зину одну оставлять. Боится она. Сам справишься?
Никита закрыл глаза. Посчитал до пяти, чтобы вернуть нормальное дыхание. Вспомнился таксист, который вез его сюда. Не проскочит. Не сейчас. Но деньги в карман положил. Пригодятся.
— Нас тоже поначалу здесь… не очень любили, — добавил дядя Толя и по-деловому огляделся, словно что-то искал. — Но теперь, как видишь, ничего! Да я даже представить не мог, что все так повернется. Мало ли какие слухи ходят. А я слышал, ты развалины любишь, вот и предложил. Мы же столько не успели! И в горы сходить, и на рыбалку… Я уже говорил с Ильей! Говорю, что вы парня травите, он же свой, наш родственник. А он только плечами пожимает, говорит: «Мы ничего не делаем. Мы играем». А тут такие игры, что уже не до смеха. А в милицию я схожу, я поговорю, это хулиганство! Так травить человека.
Никита смотрел на свечу, хотелось поймать момент, когда она загорится. В воздухе появится рука с зажигалкой? Кто-то чиркнет невидимой спичкой? Или Хозяин силой взгляда ее зажжет?
— Не надо в полицию. Не надо…
Что могла в этой истории сделать полиция? Поймать Хозяина и в наручниках отправить за границу? Убедить Бэлку не бить больше Полину? Да они пальцем у виска покрутят — и вся работа.
— Я поговорю! Поговорю! А то ходят тут…
— Кто ходит? — прошептал Никита.
Дядя Толя тяжело вздохнул:
— Я тебе сапоги принес. А то что ты все босиком да босиком. — У порога и правда стояли сапоги. — А ты давай, старик, собирайся. Можешь даже вещи не брать. Я потом привезу. Как только все уляжется, я приеду, извинюсь перед твоей матерью. Это же такая история… Собирайся. Скоро машина придет.
Дядя Толя вышел. По комнате пролетел сквозняк от его движения. В воздухе словно что-то сдвинулось.
Свеча горела.
Пропустил. Но зато на память сразу пришло: «У лукоморья дуб зеленый…»
Свеча задрожала, треснула искрами. Никита накрыл ее ладонью, не замечая боли, а потом и вовсе выдернул из подсвечника. Посмотрел на лунку, заляпанную воском. Вот была бы кнопка по уничтожению всей нечисти в округе! Нажал — и все закончилось. Никита утопил палец в лунке. Укололся. Сквозь воск торчал штырек, на который надо насаживать свечки.
Так, значит? И кнопка ему заказана? Ну что ж, волшебники, и на вас найдется управа.
Соль, железо и черная кошка.
В этот раз прилетел хороший камень — стекло задрожало. Эдак и разбить можно. А потом и вообще дом поджечь. И не спасут его десяток бочек, полных воды, и ежедневные дожди. Тут если что и спасет, то не вода. Зачем нужна была записка? Почему ее попросили передать именно его? Может, все дело в этом сложенном листке?
ebooksa