– Она здесь, – сказала Джинетт. – Маленькая девочка. Ты ее чувствуешь?
Я кивнула. Я слышала позади себя новый, царапающий звук, словно кость терлась о кость.
– Но я ее не вижу, потому что она прячется. Хотя вряд ли от меня.
Один из снежных шаров скользнул по полке, затем упал и раскололся посреди комнаты, блестки и вода растеклись по полу. Пластиковый оранжевый смайлик лежал в луже лицом вниз, как жертва на месте преступления. Я посмотрела вверх и увидела завязанную узлом простыню, похожую на петлю, тихо покачивающуюся в воздухе.
– Сейчас здесь два духа, – шепнула мать. – Один из них хочет, чтобы я прикоснулась к кукле.
Она шагнула на чердак и потянулась за куклой, но я перегородила ей путь.
– Который из них, мама? Может, лучше этого не делать, пока ты не узнаешь наверняка?
Что-то тяжелое заскользило по дереву, и этот звук стал для нас предупреждением. Мы быстро присели, а в следующий миг через комнату пролетел еще один снежный шар и врезался в стену позади нас.
– Анна? – позвала мать. – Это ты? Мы здесь, чтобы помочь тебе.
Ответом на ее просьбу стала почти оглушительная тишина, как та, что, по моим представлениям, бывает в центре торнадо, нарушаемая лишь непрекращающимся царапаньем. А затем тихий звук, похожий на шуршание скручиваемой ткани, вновь привлек наше внимание к потолку: на наших глазах петля размоталась сама по себе, медленно соскользнула с потолочной балки и приземлилась на плечи моей матери. Та не стала ее снимать, в ее глазах застыла настороженность.
– Хейзелл? – сказала мать тихим, но спокойным голосом. – Ты здесь?
В груди куклы послышалось жужжание, хорошо знакомые мне щелчки и скрежет. Это продолжалось несколько долгих минут. Кукла открывала и закрывала рот, но не сказала ни слова и наконец застыла на месте. У меня создалось впечатление, что она пыталась двигаться, но какая-то другая сила мешала ей.
– Хейзелл? – попробовала моя мать еще раз. – Ты здесь в ловушке. Скажи нам, что тебе нужно, чтобы уйти к свету. Для тебя есть место получше, и мы можем помочь тебе попасть туда.
Я вздрогнула от холода, глядя, как вся полка снежных шаров подпрыгивает и вибрирует. Я чудом успела оттолкнуть мать, прежде чем еще один шар пролетел через всю комнату и, ударившись об одну из опор кровати, соскользнул на пол.
– Я хочу прикоснуться к кукле, Мелли.
Мать снова потянулась к кукле, но та отлетела назад, а чьи-то невидимые руки дернули мою мать за простыню, которая теперь была туго обернута вокруг ее шеи. Мать выпустила мою руку и потянулась к ткани у горла. Я же почувствовала, как моя сила ослабевает, как будто из электрической розетки выдернули вилку. С отчаянием тонущего человека, хватающегося за волну, мать цеплялась за ткань.
Я подскочила к ней и впилась пальцами в туго натянутую простыню. При этом я внезапно ощутила новый запах, слабый, но пряный, так пахнет трубочный табак. И так же быстро, как и появился, этот запах исчез, как и натяжение ткани. Простыня соскользнула на пол. Потирая шею, на которой виднелись красные полосы, моя мать упала на колени. На чердаке вновь стало тепло, у меня на лбу, заливая мне глаза, выступил пот.
Я помогла матери подняться на ноги и более внимательно рассмотрела полосы на ее шее.
– Представляю, как ты будешь весело проводить время, пытаясь объяснить это папе, – сказала я.
– Для этого есть шарфы, – почти рассеянно ответила мать, рассматривая куклу. Та теперь лежала на спине, глядя на то место, где вокруг балки была завязана простыня. – Кукла принадлежала Хейзелл, – сказала мать. – Я хорошо это помню. Баттон подарила ей куклу не в качестве игрушки, для этого она слишком хрупкая и ценная, а в качестве компаньонки. Хейзелл не разрешали никаких друзей, потому что они могли принести с собой микробы.
ebooksa