– Нет, но…
Она посмотрела на меня так, что у меня тотчас отшибло желание сказать то, что я собиралась сказать.
– Мама, могу я задать тебе вопрос?
– Конечно. Любой. Надеюсь, ты понимаешь, как отчаянно я пытаюсь наверстать годы отсутствия, когда девочка больше всего нуждается в матери.
Я моргнула, и мои глаза защипало от слез.
– Я толстая?
– Что? – Мать даже отпрянула от меня, как будто я грязно выругалась.
– Скажи, я толстая? Только, пожалуйста, ответь мне честно.
Она глубоко вздохнула и вернулась на свое место рядом со мной.
– Нет, Мелли. Ты вовсе не толстая. Ты определенно набрала немного после беременности, но это тебе идет. Раньше ты была худовата, хотя я понятия не имею, как это тебе удавалось, поскольку я никогда не видела, чтобы человек ел столько нездоровой пищи и не был размером с дом, но с парой-тройкой фунтов у тебя во всех нужных местах появились женские округлости.
– То есть ты хочешь сказать, что я разжирела?
– Милая, твое тело произвело на свет двух самых драгоценных детей, и ты должна его уважать, обожать и хорошо к нему относиться. Самое главное, ты должна понимать, что размер платья – это всего лишь цифра. Женщина может быть красивой при любом размере, если она держится уверенно. Одно это стоит всей косметики и дорогой одежды в мире.
Я прижалась к ней.
– Где ты была, когда мне было шестнадцать и мне действительно нужно было это услышать?
– Да, боюсь, что это часть твоей проблемы. Но мы разберемся с этим вместе, хорошо?
Я кивнула и шмыгнула носом.
– У Джейн есть тело, которое когда-то было у меня, да?
– Тоже верно. Кроме бюста. У тебя никогда не было такого, как у нее. Но ты не Джейн. И Джек выбрал тебя. Никогда этого не забывай.
– Спасибо, – сказала я. – Если это что-то для тебя значит, я бы сказала, что ты более чем наверстала упущенное. Жаль только, что вся твоя мудрость тратится на одного ребенка.
По ее лицу пробежала тень. Я подняла глаза и с удивлением обнаружила ярко-голубое, безоблачное небо. Мать улыбнулась, отгоняя любой намек на тучи или тени.