Пекло

То, что он чуть ли не ежедневно общается с самым настоящим лешим и русалками-берегинями, Кирилл, понятно, не знал и даже не догадывался.

Но мало ли что в жизни бывает, тем более в другом мире? Живут люди в лесу — значит, им так нравится! Им так удобней! А что наряды у них казались поначалу странными, так на то он и есть — другой мир! Причем Кирилл был уверен, что именно так когда-то одевались на Руси далекие предки. И проще, и — если вдуматься — изысканней и удобней.

Вся одежда изготовлена из натурального — если это слово применимо в этом мире — сырья. У девушек наряды яркие. Красивые холщовые платья, изукрашенные вышивками-оберегами. Тонкие талии перехватывают искусно сплетенные пояски. Украшения ежедневно меняют. То камни самоцветные сверкают в ушах и вокруг шеи, то золото оденут, а то и простенькое серебро. Богато живут тут люди. И выглядят гордо.

Эх, неужто такой когда-то была и его Русь! А сейчас? Горько подумать… Довели невесту… Да, настрадалась ты, Матушка-Русь.

Сам же Кирилл, впрочем, переходить на местную одежду пока не спешил. Порой надевал простые холщовые штаны и рубаху. Когда прохладней — вотолу. Это такой легкий плащ. Но это только в хорошую погоду.

В дождь ходил в удобной куртке с капюшоном и привычных штанах.

В куртке и штанах карманов много. В своей одежде и обуви чувствуешь себя вольготно. Скажем так — в своей шкуре. А килт тут не носят, это он в замке лорда Абигора мог так щеголять. Но там просто прихоть была — когда еще доведется изысканный шотландский наряд поносить?

Пока Кирилл сидел в лесу. Привыкал. Хотя подумывал над предложением Дубыни как-нибудь выбраться и повидать часть обитаемого мира, сходить в близлежащие вендские деревеньки, добраться до ярмарки, что раз в месяц проходит на морском побережье — о ней рассказывал Хранибор — ну а потом и Виннету посетить. В корчме посидеть, по торгу побродить. Глянуть на иноземные суда, что в Альтиду и из нее идут.

До этой крепости два дня пути по берегу Ледавы. Дубыня сказал, что лесом быстрей дойдут. Виннета стоит в устье огромного, как море, озера.

«Надо же, — думал Кирилл. — С нашим Ладожским озером схоже. Оно ведь тоже как небольшое море. Название его в этом мире — Нево. Это ведь древнее название Ладожского. Только река Нева в этом мире зовется Ледава. И не прямая, а сильно петляет. Дубыня говорит, что притоков у Ледавы не счесть. И рядом множество озер протоками соединены.

Может, тут просто Карелия ближе к Неве перемещена. Слились ее реки и озера с Невой, вот и вышло такое чудо, как Ледава? Не знаю, но догадка вроде бы верная. А одно название этой страны чего стоит! Альтида! Это ведь греческое слово. Там были священные рощи Альтиды. У них олимпийские игры проходили. Выходит, что мифы древней Эллады о Гиперборее — вовсе не мифы? И язык греческий славянские корни имеет?»

В общем, вопросов возникало множество, а ответов на них — превеликое множество.

«Ничего, — утешал себя Кирилл, — со временем все в норму придет, все станет на свои места, и я многое пойму. Но все-таки как же это здорово, что я очутился в этом мире. Я ни о чем не жалею!»

Кирилл понимал, что красота окружающей земли ему никогда не надоест.

Величественный, первозданный, не тронутый людьми лес, он, казалось, рос с незапамятных, с тех самых времен, когда земля была юной.

То, что сосны могут вырасти такими большими, Кирилл даже не предполагал. В полтора, а то и в два раза выше тех, что росли в его мире. Такие деревья на его земле давно исчезли. И так же, как реликтовые сосны этого леса, со временем исчезнут и остальные деревья.

Люди за какой-то совсем небольшой промежуток времени умудрились уничтожить большую часть того, что даровал им Создатель. И вот, с бесконечным терпением баранов, они продолжали похабить и уничтожать все, на что падал их воспаленный взгляд.

Воздух в вендском лесу был настолько чист и прозрачен, что, вспоминая Питер, Кирилл не раз задавал себе вопрос — как в нем вообще можно жить? Копоть, вонь и шум! Все это насыщало воздух и его города, и других мегаполисов. А из них отрава поражает иные места. Глобальное потепление — это реакция природы на человеческую заразу.

Одни загаженные реки и озера чего стоят! Ведь вода — это жизнь. А люди этого не понимают.

«Когда-нибудь у нас наступит всеобщее удушье и обезвоживанье. Выживут только богатенькие Буратино. На кислородные станции и дистилляторы денег у них хватит. Вот только что они со своим генофондом делать будут? Наверно, потомство от них пойдет — ой-ей-ей! Пострашней, чем в малобюджетном ужастике будет!