Пекло

Но пока Кирилл наложил жесточайшее табу на рассказы о своем прошлом. Сначала надо восстановить в памяти все! Все, что он узнал в долине лорда. А уже потом посвящать в эти тайны жителей леса. Время еще не пришло, пока не пришло…

Посох, как и посулил Дубыня, оказался чудесный! Стоило Кирилл взять его в руки, как по телу пробежала неясная дрожь. Он ощутил, как его обдала волна тепла. Обдала, но не исчезла: затаилась в глубине души.

Итак, Кирилл, обзаведясь свой собственной — и сделанной только для него! — чудесной вещью, принялся пристально ее изучать.

Первое же открытие было сделано этим же вечером. Дивный посох оказался крепче любой легированной стали.

Кирилл скреб его ножом, убирая — как ему показалось — легкую шершавость. Нож этот вручил ему Хранибор, присовокупив, что в лесу, да и не только, без ножа нельзя. Но от скобления многослойного дерева нож просто-напросто затупился, будто им водили по камню.

Дальше — лучше. Раз нож затупился о дерево, значит, о то же дерево его можно и наточить. Сказано — сделано. Кирилл отточил клинок до невероятной остроты, причем сделал это быстро. Просто несколько раз провел взад-вперед кромкой лезвия по посоху. Тронул нож большим пальцем и порезался.

— Это как же так! — Кирилл не смог удержаться от удивленного возгласа. — Ведь только что затупил!

— А вот так! — откликнулся Хранибор. — Пожелал отточить и отточил. Думаю, теперь этим ножом можно камни рубить. С твоей помощью посох ему силу дал.

Затем Кирилл упорно кромсал посох ножом, стучал по нему камнем — пытаясь промять, а заключение стукнул обухом, а затем и лезвием топора — пытаясь расщепить или перерубить.

Топор отскочил и долго звенел. На посохе не осталось ни малейшего следа.

Кирилл понял, что все попытки что-либо сделать с чудесной вещью тщетны. На гладкой поверхности не оставалось ни малейшего следа.

«Что-то мне вещует, что переломить тебя попросту невозможно. — Кирилл нежно провел по посоху рукой. — Пожалуй, ты слона выдержишь, если каким-то чудом слона на тебя подвесить!»

Хранибор и Дубыня от души веселились, глядя на его тщетные потуги что-либо сотворить с посохом. Им-то было известно, что с волшебной вещью ничего не случится.

— Вот, Кирилл, глянь на мой. — Хранибор протянул посох из золотистого дерева, покрытого черными разводами. — Это бузина. В жарком Сайоне я видел дерево, которым можно рубить железо. Я пожелал, чтобы и мой посох стал столь же крепок. И что же? Он стал тяжелым, как то дерево, и таким же крепким.

Кирилл взвесил посохи в руках. Храниборов тяжелее.

— Я не захотел, чтобы он вновь стал легким и белым, — улыбнулся Хранибор. — Пусть пестрит, он напоминает мне о далеких странствиях. Путь мой был опасен, а тяжелый посох — это оружие.

— Я знаю, волхв.

Кирилл отошел на полянку перед избой и, крутанув посох над головой, нанес отточенный удар воображаемому противнику, сымитировав удар мечом. Плавно перешел в защиту, крутанулся. Посох на этот раз вылетел из-за спины, сверху. Удар булавой по шлему противника.

В руках Кирилл посох порхал, движения и удары не повторялись.

Хранибор вздел густые брови. Удивился.