Пекло

— Викинги, — уверено сказала Ярина. — Это викинги. В альтидских земля мало кто из мужчин бороды носит. А викинги все бородатые. Опять же — любят себя золотом украшать. Они его вместо денег носят. От браслета всегда можно кусочек отломить и расплатиться, или от цепочки звено оторвать. Только что они делают в вендском лесу?

«Викинги, — подумал Кирилл. — Да, в этом мире есть Вестфолд. Централизованное государство морского народа. Викинги этого мира отличаются от наших.

Наши викинги, знаете ли, народ не очень понятный. Откуда они все это понабрали, в частности, рогатые шлемы? Ведь и до них масса людей носили рога. Странный народ.

Потому что датчане это одно, а норвежцы — это другой народ, а на оркнейских островах это совсем даже третьи люди, исландцы это народ четвертый, а те, кто в южное Средиземноморье попал, — так все люди северные.

Наши викинги с трудом соображали, кто они такие. В основном определяли так: по земле и какому конунгу служат. С землей у них вообще дело было плохо. Датчанами называли едва ли не всех. Значит, у водопада были местные викинги…»

Снежана молчала. В памяти русалки вдруг всплыли безумные выпученные глаза на хохочущем бородатом лице. Откуда это? Ведь она никого из людей еще не видела. Только Кирилла и волхва Храни бора. Она еще молода.

Девушка вздохнула и вдруг с неожиданной силой сказала:

— Ненавижу викингов! Сама не знаю почему! Люди у меня никакой ненависти не вызывают, а вот викинги! Ненавижу!

— Викинги тоже люди. — Ярина пристально посмотрела на подругу. В самом деле — люди русалкам безразличны, и чтобы кого-то ненавидеть, нужны особые причины. Еще одна тайна.

— Шейла! — строго наказал Кирилл. — На будущее — на всякий случай — не показывай незнакомым людям, что ты умеешь говорить и все понимаешь. Если надо сообщить что-то важное, то только мысленно. Так, чтоб чужак не понял.

«Хорошо!» — тявкнула собака…

Через пару дней Кирилл решил устроить концерт. В избе Хранибора помимо всяческих душистых трав и корешков, склянок с настоями и диковинных редкостей, он обнаружил гусли.

Хранибор сказал, что гусли эти ему оставил какой-то странник.

Странник этот гусляром не был, петь и играть не умел, поэтому гусли оказались ему не нужны.

Ни к чему они были и Хранибору. Играть на них он тоже не умел. А вот Кирилл, в свое время, неплохо тренькал на гитаре. Как любитель, понятно.

Гитара — это, конечно, не гусли. Они рознятся, но смысл остается прежним: и гусли, и гитара есть не что иное, как щипковый инструмент.

Гусли оказались в безобразном состоянии. Еще немного, и Хранибор растопил бы ими печь. Но Кирилл считал, что восстановить можно все что угодно, было бы желание. Поэтому он трудолюбиво вырезал новые колки и попросил у Дубыни струны.

По мнению Кирилла, леший мог сделать все что угодно. Так оно и оказалось: Дубыня, уже не стесняясь Кирилла, полез в свою волшебную суму и извлек из нее шестнадцать струн. Выдумывать ничего не надо: просимое перед глазами, особых сложностей нет.

Полдня потратил Кирилл на приведение инструмента в порядок, а потом оставшиеся полдня и часть вечера мучил гусли — изнуряя слух Хранибора и Шейлы. К гуслям надо приноровиться и правильно их настроить.

Наконец, к ночи что-то стало получаться.