– Приходите утром, – посоветовала кладовщица. – После утреннего совещания он уезжает к руководству, а там и до конца дня застрять немудрено.
– Не получается, я по утрам на обходе! Мне работать нужно, а не под кабинетами стоять.
Хмурая кладовщица пожимала плечами, дескать, соболезнует, но помочь не может при всем желании, ее дело маленькое и за начальство она не в ответе – оно гуляет само по себе.
На следующее утро отпросился у бригадира, сославшись на несварение. Соврал, что идет в медпункт и помчался в контору с надеждой, что сегодня повезет. Третья попытка обязана была оказаться успешной.
Пришел вовремя – совещание закончилось, и люди с озадаченными лицами выходили на улицу. Пришлось их пропустить, но войти не успел, потому что последним на свет выполз сам Подсыпкин. Коренев обрадовался и едва не полез обниматься.
– Добрый день! Я хотел бы с вами поговорить!
Подсыпкин радость Коренева не разделил, оглядел с головы до пят и сказал надменно:
– Я занят. Подходите после обеденного перерыва.
– Уже приходил! Третий день хожу, как дурак, а вас на месте нет! – Коренев понял, что не входит в число желательных собеседников нового начальника цеха. – Я требую, чтобы меня немедленно приняли!!! Сейчас же, или за себя не ручаюсь! Когда злюсь, становлюсь буйным.
Подсыпкин догадался, что легко отделаться не получится.
– Пройдемте ко мне, обсудим в спокойной обстановке, – сказал он обреченно.
Поднялись на второй этаж. Тогда Подсыпкин не решался открыть дверь, а теперь оказался полновластным хозяином кабинета.
– Говорите, но учтите, что у меня чрезвычайная занятость. Прошу быть кратким, – сказал Подсыпкин с порога.
– Я по поводу своего освобождения. Вы обещали помочь, посодействовать. У вас есть возможности, влияние…
– А в наш профсоюз вы вступили, когда я умолял? – ядовито отозвался Подсыпкин.
– Н-нет, я здесь не работаю, зачем мне куда-то вступать? Наоборот, я хочу отсюда сбежать и забыть, как страшный сон.
– Видите. Вам наплевать на фабрику, а мне – нет. Объясните, с какой стати я обязан вам помогать?
– Ну… Как же… – растерялся Коренев. – Я думал, вы за справедливость и законность в целом, а не только для работников фабрики.
– Индюк тоже думал…
Подсыпкин не походил на пламенного революционера, который ходил по углам и рассказывал каждому встречному-поперечному о «зажравшемся» руководстве.
ebooksa