Живые и взрослые

Марина пытается разглядеть его лицо, но в темноте ничего не видно.

– Глупости, – тоже шепотом отвечает она, – я самая обычная.

– Нет, нет, – шепчет Майк, – ты смелая, ты умная, ты очень красивая.

Она чувствует руку на своем плече. Он обнимает меня, удивляется Марина, он, что, влюбился?

Марина знает: мальчики иногда влюбляются в девочек. Девочки тоже все время влюбляются, на переменах вечно обсуждают – кто в кого. Мальчики говорят с мальчиками, девочки – с девочками. Никогда мальчики не говорят девочкам о любви, не говорят таких слов. Несколько лет назад Марина подозревала, что Лёва влюблен в нее, – но они никогда не говорили бы об этом.

Влюбленные должны вздыхать издалека, писать любимое имя на своей сумке или в тетрадках. Если и заговорить, то о какой-нибудь ерунде. Сказать: ты самая лучшая на свете, взять за руку, обнять за плечи – это невероятно, невозможно.

Так же невозможно, как атака зомби-команды посреди столицы.

Марина замирает. Ладони Майка касаются ее лица. Как будто гладит, думает Марина и совсем близко чувствует в темноте дыхание, а потом – чужие мертвые губы прижимаются к ее губам.

Это – поцелуй, да. Марина чуть разочарована: в книжках столько написано – сердце рвется из груди, все такое.

Не похоже: сердце вроде на месте.

Может, все случилось слишком неожиданно?

Майк шепчет, уже совсем тихо: Я тебя люблю. А потом – страшный хруст, снова визжит Ника, сундук больно бьет Марину по бедру, откуда-то пробивается слабый луч света.

– К двери! – кричит она. – Они атакуют!

Впятером они пытаются придвинуть сундук назад – но дверь выгибается под тяжестью множества тел, одна за другой отлетают доски дверного косяка, в комнату тянутся гниющие руки, сочащиеся слизью пальцы, покрытые струпьями обрубки.

Марина что есть силы колотит по ним ножкой стула, где-то визжит Ника, на два голоса раздается уверенное хэ! Гоши и Аннабель, но щель все расширяется, и вот в кладовку просовывается голова с распахнутой пастью, с обвисшими слизистыми мешками щек. Марина вбивает палку прямо в пустую глазницу – зомби рушится куда-то вниз, унося с собой ее оружие.

– Дайте еще! – кричит Марина, и Лёва из темноты кидает изогнутый обломок спинки.

Марина принимается орудовать им, как серпом. Руки, пальцы, головы, глаза, рты, язвы, кровь, слизь, гной… Она не чувствует времени. Опять и опять ругается на мертвом языке Майк, издает боевой клич Гоша, что-то кричит Ника. Хрюканье, визг, стоны – все звуки сливаются в кошмарный гомон.

Зомби падают под ударами, но щель становится все шире. Пот заливает глаза. Марина хочет сбросить куртку, но некогда – зомби все лезут и лезут, тела все рушатся и рушатся.

Майк сказал, что он меня любит, некстати думает Марина. Мертвые такие странные.

Ломается кусок спинки, Ника подает какую-то новую деревяшку, рука Марины поднимается и опускается – механически, как во сне. При каждом ударе хлюпает мертвая плоть зомби.