Это был он, мой генерал! Пусть во сне, но зато таком осязаемом.
Словно наяву.
– Ну вот, – прошептал Дитер, нехотя отрываясь от поцелуя. – Теперь я убедился.
– И я… – шепнула в ответ, заглядывая в его лукавые глаза с искрящимися золотыми точками. – Тоже убедилась… Я так боялась, что потеряла тебя навсегда.
– А я боялся потерять тебя, – вздохнул мой генерал и посмотрел сияющим взглядом.
В нем было столько любви, столько нежности, что мое сердце забилось взволнованно и сладко, и я взяла в руку его шершавую ладонь.
– Дитер, ты помнишь, что произошло? – срывающимся голосом спросила я. – Тебя ведь взяли в плен, когда я находилась буквально в нескольких шагах…
– Взяли в плен?! – Генерал бы явно разгневан. – Какой бред! Никто и никогда не брал в плен василиска! Это невозможно!
Я приподняла брови. Неужели он ничего не помнит?
– Пожалуйста, вспомни, – мягко попросила я. – Была битва, на тебя напали…
Супруг раздраженно играл желваками, но озадаченность с его лица не пропала. Тогда я заметила несколько черных пятнышек на его белоснежном кителе и коснулась их пальцами:
– А это что такое? Ты помнишь?
Он опустил взгляд вниз и поскреб одно из пятен ногтем.
– Похоже на деготь. Сегодня же прикажу Гансу тщательно вычистить мой китель!
– Боюсь, ты его не найдешь, – грустно улыбнулась я. – Ты столь же далек от Ганса, сколь и от меня. Ты помнишь битву?
Дитер все еще хмурился, задумчиво потирая пятно. Потом медленно ответил:
– Припоминаю… Вроде бы объявили, что неподалеку от лагеря видели черных всадников… мы собрали отряд… поскакали туда… все как в тумане!
– Все правильно, дорогой, – подтвердила я, поглаживая его ладонь. – Только они сами напали на лагерь. И мы сражались так доблестно, как только могли.
– Что значит «сражались»? – вспыхнул генерал, отстраняясь от меня и оглядывая с макушки до ног. – Надеюсь, ты не навредила себе и ребенку?!
– О, нет-нет! – успокоила его я. – Все хорошо, не волнуйся, любимый! Со мной все хорошо. А вот с тобой…