– Как это?.. – растерялась Лара.
– А вот так! – развел руками Конни. – А то не знаешь, откуда дети берутся. Говорили ведь, что граф водил шашни с какой-то девкой с Болота, так что ничего удивительного. А перед тем как помереть, написал кузену, да попросил за дочкой присмотреть: вот Александр Наумович и забрал Дану к себе, удочерил.
Признаться, Лара и не слышала его толком, зажала ладонями уши и упрямо мотала головой:
– Ты что-то путаешь, Конни, этого не может быть!
– Вот и Дана то же твердит, как заведенная. Но это факты, Лара, фактам нельзя не верить – как юрист тебе говорю.
– А Александр Наумович – что же? Неужто подтвердил?
– Он нынче болен, я слышал: Дана запретила пока что его спрашивать о таком…
– Вот! А если спросишь, так он тебе тотчас ответит, что это неправда!
Лара грубо толкнула Кона в грудь, потому как он мешал ей пройти. В ней снова, как бывало прежде, бушевала такая свирепая ненависть, что она и с кулаками бы кинулась на Кона, ежели бы он продолжил свои глупые речи. И больного Александра Наумовича ей теперь совсем не было жаль – она бежала разыскивать его, чтобы сейчас же потребовать однозначного ответа.
Или вернее будет спросить Джейкоба?
Решив так, Лара остановилась у его спальни.
«Предатель! Подлый мерзкий предатель! – бушевала она, стоя под дверью и выдумывая, как бы ему отомстить. – Верно, и Митю он также предал когда-то! И даже этого своего подельника – там, в усыпальнице! Подельника убили – а этот подло сбежал!»
И осеклась…
Глава 23. Те, кто присматривают за порядком
Закрыв за Ларой, Дмитрий расстегнул верхние пуговицы сорочки, душившей его, и только потом снова нашел глазами Харди.
Тот следил за ним жадно, не отрываясь – хорохорился, выше задирая подбородок, но боялся его как огня. Харди, или как там его звали раньше – Яшка? Он всего лишь человек, этот Яшка, с присущими всякому человеку слабостями и вполне обычным страхом перед неизведанным, потусторонним. Яшка испугался
И не зря боится, нужно сказать.
Дмитрий наклонил голову вбок. Подумал о том, что приемный сын полицейского Дмитрий Михайлович Рахманов никогда бы не стал добивать истекающего кровью человека. Будь тот человек хоть трижды негодяем.
Зато беспризорник Митька, вор и грабитель, сделал бы это не задумываясь. Не из-за какой-то внутренней злобы, конечно. У Митьки все просто: если ему грозит опасность – он бьет первым.
Дмитрий криво улыбнулся:
ebooksa