Однако всякий раз с интонациями, так похожими на матушкины, Лара себе же отвечала, что честного человека никакая нужда, никакой голод не заставили бы пойти на разбой. Ее матушка, Юлия Николаевна, немногим была старше Мити, когда устроилась горничной. Не воровать пошла, не в попрошайки и не в проститутки. А ведь ей не только себя прокормить нужно было, а еще и ребенка. Чужого ребенка.
– Матушка… – Лара приблизилась к окну и снова принялась всматриваться туда, вдаль, на окна «Ласточки». – Я ни на что не способна без вас, матушка… даже друзей себе найти и то не могу…
* * *
Лишь спустя час или полтора Лара осознала, что в доме стало слишком тихо. Будто ночь за окном. Куда все делись? Ушли? Специально притихли, чтобы ее выманить?
Допуская и такой исход, Лара все равно приоткрыла дверь из спальной. Осторожно выглянула.
Она нащупала в кармане платья связку ключей. Подняться на третий этаж, пока никто не может запретить? В конце концов, там всего лишь комнаты, среди которых есть детская той девочки, которой принадлежит игральный кубик. Это не башня, полная призраков, и не подземелье с гробницами…
Лара так и не успела решить, потому что увидела ее… Женщину в черном платье со светлыми волосами, зачесанными наверх. Она стояла далеко, в глубине коридора. Стояла и не двигалась.
Сперва Лара не узнала ее – а потом поняла: Анна Григорьевна. Должно быть, она, больше некому. Окликнула – но та не ответила. Лишь молча развернулась и плавно, не покачиваясь в такт шагам, скрылась за поворотом.
Лара не отдавала себе отчета, когда пошла следом. Не было ни страха, ни мыслей, ни опасений, чем все закончится. Важным было лишь не упустить женщину из виду.
Но Анна Григорьевна не спешила, дождалась Лару у парадной лестницы. А потом медленно стала подниматься на третий этаж. Легко отворила дверь, будто та вовсе не была заперта. Протянула руку к Ларе, маня за собой.
Лара пошла, будто завороженная.
Удивительно, но просторный светлый коридор третьего этажа и комнаты вовсе не напоминали брошенные восемнадцать лет назад. Легкие шелковые занавески танцевали в потоках сквозняков, солнечный свет щедро лился на блестящий, совершенно новый паркет и яркие персидские ковры. Где-то далеко на фортепиано играли задорную французскую песенку, слова которой Лара как будто даже помнила. То и дело она слышала женский смех, похожий на мелодичные звуки колокольчика.
– Бэтси, Бэтси… – сквозь смех звал тот же голос.
И Лара шла. Лучи солнечного света заставляли ее щуриться, закрывать глаза ладонью, но женская фигурка в черном платье неизменно дожидалась ее у новой двери. Едва Лара приближалась к ней на пять шагов, Анна Григорьевна (она ли?) тянула к ней руки, манила – и тотчас ныряла за дверь. И снова Лара слышала мелодичный голос:
– Бэтси! Иди сюда, моя крошка…
И Лара шла, бежала за новую дверь.
Покуда не забралась в самую дальнюю из комнат.
Просторная, с высокими потолками, удивительно светлая. Детская. Из нее вела еще одна дверь, наверное, в покои няньки или гувернантки – очевидно ведь, что здесь жила не простая девочка, а настоящая маленькая госпожа, барышня. Лара с восторгом скользила взглядом по полкам, уставленным игрушками – фарфоровыми куклами в пышных платьях, плюшевыми медведями и зайцами, клоунами и скоморохами. Все яркое, красочное, сверкающее, будто елка в Рождество! Посреди же комнаты – миниатюрная железная дорога, по которой ездил, издавая презабавные звуки «чух-чух-чух», игрушечный паровозик. Ездил сам собою, будто настоящий! Даже взрослую Лару это приводило в восторг – а уж как счастлива, наверное, была маленькая хозяйка этой комнаты… Как ее звали?
Ответ нашелся быстро. Здесь же, на мягком пестром ковре под своими ногами Лара обнаружила выложенные рядком деревянные кубики. Четыре штуки. По таким малые дети учатся буквам. Лара, даже не удивившись теперь, осторожно добавила к ним свой – пятый. Без усилий сложила в слово. В имя.
– Бэтси… – прочитала она.
ebooksa