Заступа

— Три ночи назад Архипа убили? — Рух пропустил подначку мимо ушей. В совпадения он не верил, но тут прямо тряхнуло всего.

— Три, — кивнул Авдей, не понимая к чему клонит упырь.

— Дочка Лукерья у них?

— А бес ее знает, — Авдей повысил голос. — Ульян! Ульян, душу мать!

— Тута я, — из соломенной стены высунулась знакомая голова.

— У Моховых дочку Лукерией звать?

— Ага. Ух хорошая ба…

— Пошел вон.

Зашуршала солома.

— Ну Лукерья, — Авдей заерзал на лавке. — Тебе какая беда?

— В ночь, когда племяш твой погиб, у Лукерьи подменили дите. Смекаешь, Авдей? Кто ребенка забрал, тот и Архипа убил.

— Бабулю ети, — масляно звякнуло. Домовой вскочил и заходил по комнате, помахивая топором и путаясь ногами в кольчуге. — Ну дела, ну дела… — резко остановился и подозрительно уставился на гостя. — А ты зачем ко мне шел? Хотел за дите ворованное спросить?

— Вроде того, — признался Бучила.

— Обидел ты, Заступа, крепко меня, — шрам на роже Авдея налился кровью.

— Извиняй, — без тени раскаяния отозвался Бучила.

— Горе у меня, а ты…

— Я же не знал.

— Сука ты, Заступа. Ведь знаешь — мои того сотворить не могли. Убить, обмануть, ограбить — то запросто. Но дите похитить ни-ни.

— А я тебя в чем обвинял? Хотел совета спросить, вдруг знаешь чего. Вы, домовые, больно уж мозговиты собой.

— Льстишь? Того не надобно, ты мне лучше, паскудину, Архипку прикончившую, вынь да положь, я с ней по свойски поговорю.