— Уматывайте в Лондон, да побыстрее, — добавил Билл Слейд, отвешивая мощную затрещину одному из солдат. — Передайте наш горячий привет олдермену Россу и судье Гусману. И не забудьте секретаря судьи Лампуна. Передайте им, что сержант Муфкинс немного задержится здесь, так как нам нужно побеседовать с ним.
— Мне не о чем разговаривать с вами! — запротестовал сержант.
— Не волнуйся, мы найдем подходящую тему для беседы, — успокоил его Грейбрук. — Вам придется ответить за убийство отца Адриана.
— Возможно, на этот разговор потребуется времени больше, чем вы рассчитываете, — ухмыльнулся Билл Слейд.
— Нет, не надо… Пожалейте меня, умоляю вас, я ни в чем не виноват…
— Надень на него кандалы, — приказал Грейбрук. — Мне надоело слушать его нытье.
— Нет, господин граф, — засмеялся Билл. — Я собираюсь немного прокатиться на этом осле. Он подвезет меняло лагеря, а уж там мы наградим его кандалами!
И он вскочил на спину сержанту.
— Вперед, мой маленький ослик! Ну, давай, пошевеливайся!
И бедняга сержант затрусил, пошатываясь, к лагерю под общий хохот и шутки.
Избитые и окровавленные солдаты с трудом поднимались на ноги. Повсюду слышались стоны и жалобы.
Внезапно все затихли. Раздался крик горечи и боли.
— Оладушка!. Оладушка!.
Появился Баг. Он плакал. На руках он держал неподвижное маленькое тело девочки.
— Вы только посмотрите, что они сделали с Оладушкой! Послышался ропот, посыпались угрожающие возгласы. Взгляд графа Грейбрука посуровел.
— Райдер! Двадцать ударов плетки-семихвостки каждой из этих свиней!
Редкие запоздалые путники, выбравшие этим вечером дорогу из Хоунслоу в Твикенхэм, проходившую мимо Вудленда, славящегося своей зловещей репутацией, слышали далеко разносившиеся крики. Но у них не появилось желания подойти поближе, чтобы выяснить, что там происходило.
— Это парни из Батчервуда устроили шумную разборку, — говорили они.
И старались побыстрее отойти как можно дальше от опасного места.
***