— Да никудышная из них парочка, на самом деле. Скоро опять разойдутся, вот увидите.
— Кто бы сомневался, — поддержала Галя. Тут Юлька взорвалась:
— Вот дура! Какая же я всё-таки дура. Ведь знала же, что пээмщики тоже будут на вечеринке. А о том, что эта швабра может пригласить своего хахаля, даже не подумала! Ох…
Вероника погладила расстроенную подругу по плечу:
— Да ладно вам, девочки, не расстраивайтесь. Всё замечательно, я рада, что мы тут сидим. И, пожалуйста, не надо относиться ко мне, как к фарфоровой кукле, которая разобьется при первом сквозняке. Вот на это я точно обижусь. И, раз уж в наших сплетнях образовался перерыв, никто не желает заказать ещё что-нибудь?
Но, как бы она ни старалась игнорировать парочку вампиров, этим вечером она видела их ещё много раз.
Они кружились в медленном танце в лучах цветомузыки, и Инна что-то шептала Максу на ухо. Он улыбался, светящиеся клыки выступали из его рта. Вероника со своего тёмного угла отрешённо смотрела на них, не вслушиваясь в щебет подруг. Когда цвет огней менялся на красный, белая кожа Инны сливалась с алым платьем, и создавалось красивое, но жутковатое впечатление, будто всё её тело обагрено кровью. Веронике нравилось смотреть на неё в эти секунды.
Когда танец кончился, она на некоторое время потеряла их из виду и смогла более-менее вернуться в разговор. Но едва Вероника заприметила девушку в красном платье, которая усаживалась за столик на том конце кафе, как она снова задержала дыхание. Девушка, активно жестикулируя, рассказывала несомненно очень увлекательную историю высокому вампиру во фраке, который сидел спиной к Веронике. Когда им принесли суши, она взяла порцию деликатеса и поднесла ко рту Макса. Тот шутливо отнекивался, но потом всё-таки позволил девушке положить ему кусочек в рот.
Юлька видела, куда она смотрит, но не вмешивалась. Вероника и сама не знала, хотелось ли бы ей, чтобы подруга увела её прямо сейчас, или нет. Она всё никак не могла допить свой сок. Ослепительная вампиресса Инна Вебер весело болтала с возлюбленным и не подозревала, что стала этим вечером объектом пристального внимания некой уродливой Старой Ведьмы — и с каждой минутой в сердце у Вероники становилось холоднее. Не больнее, не горше, не тоскливее — просто холоднее.
Она вернулась домой глубоко за полночь. Юлька взбежала наверх, оставив её на минуту в подъезде, и вернулась с костылями. Пока Вероника преодолевала ступеньку за ступенькой, она несла за ней коляску. Напоследок поцеловав её в щечку и обещав как-нибудь обязательно повторить поход, она спешно побежала вниз — такси всё ещё ждало у подъезда.
Ответив на вопрос заспанной мамы, что вечеринка прошла замечательно, Вероника вошла в свою комнату. Она чувствовала себя разбитой — не каждый день приходилось совершать такие одиссеи. Но ложиться в постель не хотелось. Когда она закрывала глаза, в ушах снова начинала греметь музыка, и цветные лучи сливались перед глазами, выхватывая кружащиеся на танцполе нечеткие фигуры.
Она подкатила к окну и отдернула шторы. Темнота — только желтые светлячки далёких окон. Вероника вспомнила один осенний день, который был год назад: она вот так же стояла у окна, совершенно здоровая, полная планов и надежд, и увидела чёрную птицу, которая, казалось, следила за ней…
Ночь не дала ответа. Не было ни неуловимого шевеления в пространстве тьмы, ни далёкого карканья у горизонта. Чёрная ворона ушла от неё; Вероника была одна.
Она не заметила, как уснула, сидя перед окном на коляске — веки сомкнулись, и руки упали с подлокотников, повиснув вниз. Вероника вздрогнула и мотнула головой. Отпечатки огней за окном, которые остались под веками, превратились в блики на гранях стакана. Она пила сок, но он был невкусным и вязким, и большая её часть стекала по подбородку.
Отставив стакан, Вероника посмотрела вокруг. Всё те же цвета — красный и синий — сходятся в смертельной схватке, и верх берёт то один, то другой. Свидетелями их неистовой и бессмысленной битвы были люди, которые прижимались друг к другу, танцуя в этом сиянии. Вероника не различала их лиц… кроме одной пары, которая была в самом центре.
Макс и Инна танцевали перед ней, и этот танец не был простым кружением в вальсе — они экстатично припадали друг к другу и отходили назад, будто собрались заняться любовью прямо здесь. Красное платье Инны пылало рубином, и когда она заключала Макса в объятия, он как будто уменьшался в размерах.
ebooksa