Несправедливо было бы обижаться на женщину за страдания тех лет. Но Вероника помнила, как она надеялась, придавленная горем, что хотя бы кто-то будет навещать маму. Никто не пришёл. И сейчас сердце снова кольнуло, как в те злые зимние вечера, когда она сидела одна у кровати мамы, которая не могла даже шевельнуть рукой.
«Глупости». Она сосредоточилась на телефоне, читая «Рамблер» — у неё был на этом сайте рабочий почтовый ящик для писем от заказчиков. Новых писем не было, а вся лента новостей была забита политикой — обострение международной обстановки, провалы дипломатических миссий, приведение систем обороны в боевую готовность… В последнюю неделю по телевизору и в Сети только об этом международном кризисе и талдычили. Вероника равнодушно скользнула взглядом по заголовкам и сунула телефон в карман. Судя по тому, что люди стали подтягиваться к аллее, церемония наконец-то началась.
Двое в чёрных фраках торжественно открыли железные ворота усадьбы, и во двор въехал чёрный «лимузин». Толпа приветствовала её восторженным ревом, хотя многие наверняка видели машину раньше. Это был единственный лимузин в Краснопольске, и он никогда не стоял без дела — Вероника часто замечала, как он медленно и вальяжно едет по улицам города. Сегодня он был украшен воздушными шарами и двумя сцепленными золотыми кольцами на капоте.
«Лимузин» остановился у аллеи. Один из тех, кто открывал ворота, подскочил к машине и открыл заднюю дверцу с полупоклоном, явно имитируя голливудские фильмы о высшем обществе. Из машины вышел жених в светло-сером костюме, а следом появилась и невеста. Вероника раньше видела девушку только на пригласительной открытке. Худенькая, хорошенькая, вся румяная от волнения, она выглядела как маленькая девочка. Жених возвышался над ней на целую голову. Грянул марш Мендельсона, и они рука об руку пошли по аллее вперёд. Чуть отставая, за ними шли свидетели — рыжая девушка в жёлтом платье и парень в костюме-тройке под цвет одежды жениха. Веронике он показался смутно знакомым. И он тоже, похоже, узнал её — когда свидетель проходил мимо Вероники, его глаза на мгновение задержались на ней.
Жених и невеста прошествовали до конца аллеи, где их ждали родители. Парню вручили микрофон, и он, немного запинаясь, начал произносить:
— Дорогие гости, почтившие нас визитом в этот светлый и знаменательный для нас с Антониной день — я рад видеть вас всех собравшимися здесь…
Старик, стоявший за Вероникой, громко закашлялся, и она отвлеклась. Когда она опять обратила внимание на жениха, он уже заканчивал свою короткую речь, призывая всех войти в дом и сесть за свадебный стол. Грянули аплодисменты. Вероника присоединилась к ним и незаметно вздохнула — чтобы подняться на крыльцо, придётся встать на костыли, а ей не хотелось слезать с удобной коляски.
Люди потоком хлынули в сторону дома. Ей не оставалась ничего другого, кроме как последовать за ними. Оглянувшись, она увидела маму — она шла за ней в пяти шагах с костылями наперевес. Она хотела что-то сказать ей, как вдруг сильное головокружение заставило её схватиться за подлокотники коляски. Краски лета померкли, гомон людей затих — и мир опять стал грозиться уплыть от неё куда-то далеко, развалившись облупившейся со старых стен краской. Она заскрипела зубами. Не сейчас. Не среди этой разноцветной толпы. Нужно держать себя в руках.
Наваждение схлынуло так же быстро, как пришло. Вероника, застывшая с судорожно вскинутой головой, поймала на себе удивлённый взгляд мужчины, который шёл рядом, виновато улыбнулась и покатила коляску дальше.
Когда трапеза началась, Вероника поняла, что заняла за столом не самое удачное место. Перед ней оказались одни только вина и фрукты; чтобы достать какое-нибудь блюдо, ей каждый раз приходилось обращаться к соседям — смешливой девушке слева и мужчине средних лет справа. Впрочем, те охотно выполняли её просьбы, и через сорок минут застолья она почувствовала, что набила желудок по самое не могу. Вряд ли это было очень хорошо для печени, но Вероника не смогла устоять перед искушением попробовать понемногу из блюд, которые были в поле зрения. Больше всего ей понравилось рыбное филе — оно напомнило ей мамин вариант этого деликатеса.
Свадьба шла своим чередом. Тамада, сухопарый лысый человечек, тараторил высоким голоском без умолку — должно быть, у него был немалый опыт в проведении подобных вечеров. Микрофон резво переходил из рук в руки, гости наперебой поздравляли молодоженов, которые сидели во главе стола. Приглашённые певцы исполнили несколько номеров. Вскоре раздались первые выкрики «Горько!» и «Кисло!». Было видно, что молодые не привыкли целоваться на глазах у большой компании — невеста стала совсем пунцовой, а жених целовал возлюбленную грубовато и неуклюже. Правда, после третьего-четвёртого раза они приноровились. Зато шаферы не испытывали никаких волнений — парень дежурно прикладывался сначала к щечке свидетельницы, затем дотянулся и до губ. Вероника опять стала гадать, где она могла его видеть, и вновь память её подвела.
Наевшись, она откровенно заскучала. Хотелось с кем-нибудь поговорить, но все соседи были увлечены разговорами, а мама сидела за другим столом рядом с тётей Любой. «Ну, хоть ей есть с кем поговорить», — вздохнула Вероника и опять вытащила многострадальный телефон. В доме ловило ещё хуже, чем на улице. Она стала развлекать себя чтением смешных цитат из «Башорга».
Первое застолье закончилось через полтора часа и прошло без происшествий, если не считать небольшую толкотню на дальнем конце крайнего стола. Седобородый дед, успевший изрядно набраться коньяка, счёл себя обиженным одним из собеседников и стал хватать его руками, но рядом сидящие люди быстро его успокоили. Конечно, это была лишь первая ласточка, и все это понимали — во время второго застолья ругани и драк будет больше. Веронике, которая не любила шумных скандальных компаний, окончательно расхотелось присутствовать далее на чужом празднике. Когда тамада объявил перерыв и люди стали вставать с мест, она вытащила из-под скамейки костыли и направилась к матери. Та по-прежнему беседовала с тётей Любой.
— Мам, а мы будем присутствовать на втором столе? — прямо спросила она.
— Ну, я думала, что да, раз выбрались в кои-то веки, — мама с беспокойством посмотрела на неё. — А ты хорошо себя чувствуешь? Если что-то не так…
— Нет-нет, всё замечательно, — Вероника постаралась придать голосу бодрости. — Просто решила уточнить. Ладно, пойду подышу свежим воздухом.
— Хорошо, а я пока буду тут, — Лариса опять повернулась к тёте Любе, которая, судя по раскрасневшимся щекам и слишком широкой улыбке, не пощадила ликер в стоящей перед ней бутылке. — Так вот, эта Глаша у меня на работе говорила, что её первый муж был каким-то помощником депутата…
Удрученная Вероника пошла к двери. Хотя костылями она теперь пользовалась ловко, всё равно ей казалось, что на каждый стук металла о деревянный пол оборачивается добрая треть людей в доме. Она мечтательно подумала об озере за коттеджем, окруженном зарослями кустарников. Вот бы сейчас там оказаться, вдали от этой душной суеты…
— Привет.
Вероника обернулась. За ней стоял молодой коренастый парень в светлом костюме. На его плечо была наброшена белая атласная лента с крупной надписью: «ПОЧЁТНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ». Увидев шафера с близкого расстояния, Вероника моментально вспомнила, где они пересекались.
ebooksa