– Еще чего… Ладно, ступай, принеси ужин в беседку. Я скоро приду.
Она приподнялась и легкой походкой направилась к особняку. Я проводил девушку взглядом и вдруг понял, что она мне нравится. Аглая из тех, кого хочется оберегать, защищать и любить… маленькая юная глупышка… я мог бы легко затащить ее в койку, но никогда не стану этого делать. Пусть эта милая девушка дождется жениха, выйдет замуж и живет счастливо…
В особняке все засыпали уже после девяти вечера. Не было электричества, телевизоров и айфонов, наверняка и люди потому здесь здоровее и физически, и душевно.
На всякий случай я закрыл двери на задвижку. Что-то мне совсем не нравится тетка Ефросинья. Возможно она еще поедет жаловаться на мою персону в полицейский участок. Интересно, если Прохор Петрович хорошо знал настоящего наследника, почему он не заметил разницы? Неужели мы настолько похожи?
Я зажег лампадку и обследовал спальню. Ничего примечательного. Кровать с периной, которую снова старательно сбила Аглая, два комода, большой желтый шкаф и письменный столик. На стене две картины. На одной шумит осенний лес, а по узкой тропинке бредут два охотника. На второй картине приятная молодая женщина в шляпке с вуалью и загадочной улыбкой.
В углу висела старая икона Николая-Чудотворца с золотистой рамкой, под ней лампадка с огарком свечи и какие-то подсохшие травы. На подоконнике я заметил старую книгу с пожелтевшими страницами, открыл и полистал, но читать почти невозможно, шрифт выцветший, старинный, с ятями.
Я прилег на перину и вскоре уснул.
Утром в поместье неожиданно пожаловал купец. У ворот остановились две груженные повозки, в каждой запряжено по паре гнедых лошадей. Пес слегка побрехал, видно для приличия, и тут же умолк. Дворовые выбежали посмотреть, будто приехали знаменитые рок-звезды.
– Пойдемте, Андрей Иванович! – позвал Прохор.– Купцы люди нужные, с ними ладить – тогда и скидку хорошую справят.
У повозки стоял степенный купец с иссиня-черной бородой и крючковатым носом. Сначала я принял его за чеченца, но он дружелюбно кивнул и представился
– Купец Егор Вологин. Везем ткани в Астраханскую губернию… по случаю заглядываем в поместья и поселения…
– Андрей Никитин. Помещик.– представился я.
– В прошлом году здесь пожилая барыня жила…
– Екатерина Семеновна уже месяц как Богу душу отдала…– проинформировал Прохор.– Андрей Иванович ее племянник, законный наследник, недавно вернулся из столицы.
– Вот горе-то какое…– вздохнул купец.– Значит преставилась старушка… Помню любила она вышивку, у нас тканей полно… может чего купите? Есть и ситец, и парча, бахрома, кружева для занавесок… сорочек цельный ассортимент, сарафанчики женские…
Я заметил на второй повозке, кроме извозчика, бодрого удалого офицера. Он спрыгнул и быстро приблизился.
– Ротмистр Вахрушев, в прошлом имел честь служить в Драгунском полку…
– На дорогах нынче не спокойно, с Астраханской губернии мужики бегут на Дон…– вздохнул купец.– По дороге грабят… без охраны нынче никак нельзя. В Чернославском мужичье совсем обезумело. Поместье сожгли, барина прямо на заборе повесили. Губернатор послал полк солдат, приказал из мужиков никого живьем не брать…
– У нас тишь да гладь,– сказал Прохор.– Мужик не то что грубое слово, даже никогда косо на барина не посмотрит. Смирехонькие у нас мужики, ладные…