Алло, милиция?

— Скорее — вечер.

— Бывает, — он сунул корку в карман. — Помоги! Нужна запись о телефонном звонке в дежурку о ДТП под Ярцево, утром во вторник.

— Официальный запрос есть? — сориентировался сыщик.

— Да если бы и был. Считай. Отдать в приёмную вашему начальнику. Тот распишет на Ярцево. Пока дошло бы. Потом по почте в Белоруссию. От десяти дней до месяца. Или потеряется, — увидев, что тот кивнул, Егор дожал: — Мне просто для себя узнать, неофициально.

— Вижу — не отцепишься. Пошли!

На прощание оставил телефон Папаныча на случай, если нужна помощь в Минске. Правда, тот крайне изумится, если узнает, что Егор — уже старший лейтенант.

— Я уложился? — спросил он у Аркадия, тотчас запустившего мотор «Волги».

— Оно того стоило?

— Не знаю. Зато у меня есть адрес и телефон автора «анонимного» звонка. К нему, если нужно, поедем после осмотра грузинского ломья.

— Хорошо. Нам ещё на бензоколонку. На такой скорости птичка жрёт горючку как бомбардировщик.

До Ярцево Аркадий больше не гнал. Они не опоздали до назначенного времени, но приехали позже других участников встречи. Около милиции стояла жигулёвская «шестёрка» и, кто бы подумал, настоящий «Опель-Рекорд», оба авто с московскими номерами.

Во внутреннем дворике в компании ржавого УАЗа и не менее ржавого ГАЗ-52 чернела на снегу «Волга» с сильно вдавленной крышей и выбитыми стёклами. Около неё разгорался разговор на повышенных тонах, переходящий в натуральный скандал.

Наседали два кавказца в кожаных плащах на меху и добротных норковых шапках. Им поддакивал пожилой еврей адвокатского вида. Команду обороняющихся представляли два милиционера в форме, капитан и старший лейтенант. Замыкал коллектив шестой, высокий угрюмый мужчина в чёрной дублёнке.

— Тимур Генрихович? Меня зовут Аркадий. Вас обо мне предупреждали, — проговорил шофёр Егора. — О чём дикуссия?

Сыщик пожал руки обоим.

— Дознаватель хочет отказать в возбуждении уголовного дела. Несчастный случай и всё. Родственники погибшего возмущаются. Считают, что Гиви можно было спасти. Хотят выяснить, почему его не нашли, не оказали помощь. Горячая кровь, месть, сразу рэзать.

— Когда он умер? — встрял Егор.

— А вы кто?

— Коллега. Минский уголовный розыск, — Егор махнул раскрытой коркой перед глазами москвича. — Сколько он прожил после аварии?

— Мы не знаем точно. Время смерти между семью и восемью утра во вторник. Он был зажат в машине и не мог её покинуть.