— Повесят. И всё успокоится. Пока тот же урод не прилепит радиовзрыватель на другой сварочный баллон. Он поймёт — что бы ни натворил, городские власти замнут. Помнишь историю с взрывом на радиозаводе в 1972 году? — Лёха состроил постную рожу и, подражая голосу диктора в программе «Время», продекламировал: «На одном из минских предприятий произошла авария, связанная с возгоранием в футлярном цехе. Причиной стало нарушение техники безопасности. Пострадавшим оказана своевременная медицинская помощь. Центральный комитет Коммунистической партии Белоруссии обязал соответствующие министерства и ведомства принять меры для исключения подобных аварий в будущем». Понимаешь, Димон? Авария! Типа какому-то знатному фрезеровщику слегка опалило жопу, и всё. А из футлярного, на самом деле, вытащили больше сотни жмуров! Даже нам, ментам, не узнать — сколько точно.
— Что ты хочешь сказать?
— А вдруг это тот же урод, что орудовал на радиозаводе, подорвал магазин? Знаешь — почему? Потому что там осудили невиновных, скрыли не только халатность, но и диверсию!
— Допи…дишься, правдоискатель.
— Давай, внук Берии, пиши донос на меня, — Лёха подавил вспышку раздражения и добавил спокойнее: — Я понимаю, раскрыть надо тихо. И злодеев прижать тихо, КГБ справится, если им преподнести на блюдце. Сами хрен что раскопают, видел их.
— Шерлок Холмс бульбашный, — подколол Димон, только что ухвативший синицу и снисходительно смотревший на товарища, замахнувшегося на журавля.
— Не-а. Комиссар Мегре. Шерлок был любителем, я хочу стать профи. Колись! Чем замаран Бекетов?
— Не имею права разглашать.
Сыщик присел около его стола, закинул ногу на ногу и обхватил пальцами колено.
— Брось. У нас одинаковый допуск к секретности.
— Там секретность — перед прочтением сжечь.
— И для верности застрелиться. Слушай, клоун недорезанный, нет пока ни единой версии, кроме сведения счётов с торгашом. Единственная ниточка, что может привести к заказавшим его гадам.
— Ты же сам говорил — вдруг это автор взрыва в футлярном?
— Мне яйца оторвут, если вздумаю копать с той стороны.
— А мне — если расскажу тебе о Бекетове. Но… Всё равно найдут за что, если захотят. В общем, это персона под колпаком ОБХСС УВД города, мне строго-настрого велено к «Верасу» не соваться. Но так как торговля и бытовое обслуживание в Первомайском районе — моя поляна, коё-что знаю. Нальёшь?
— Замётано. Трави!
Слушая, Лёха постепенно убедился, что проставить придётся. Бекетов оказался крёстным отцом местного советского образца. Официальная должность невелика — директор Комбината бытовых услуг и розничной торговли «Верас» на Славинского, 45, в реальности находившегося на улице Кедышко. Место пёстрое. Там кафе, парикмахерская, ремонт обуви, часов, ювелирных изделий, комиссионка, гастронома. Рядом мини-рынок, где колхозники торгуют выращенным на подсобных участках, а артель кустарей-инвалидов — изготовленным ими ширпотребом.
— Представляешь возможности? Торговля от лица артели идёт без кассового аппарата. И от гастронома на лотках вне торгового зала. Сечёшь?
— Неучтённая наличка.
— Именно. Через комиссионку продаются товары, поступившие без накладных. Имеется пачка паспортов. Приносят джинсовый костюм, оформляют, выставляют, продают. Если удалось не пробить выручку, копия квитанции о приёме рвётся в клочки, не было здесь никакого костюма. Золотишко прокручивается через ювелира. Краденое сбывается. Но самое главное — вот.
ebooksa