Недалеко от того поля, где она стояла, поднимался высокий круглый холм. Наверное, это было одно из тех мест, где изначально расплодились цветы – продукт генной инженерии. Верхняя половина холма умирала – там не осталось ничего, кроме голой земли, разрушенной орхидеями.
Опустевшая вершина очень походила на облысевшую голову.
Через несколько часов Тэлли добралась до вершины. Здесь скайборд был бесполезен, но подниматься было легко, поскольку рейнджеры подарили Тэлли новые туфли взамен старых – те-то обгорели настолько, что в кабине вертолета попросту развалились. И еще Тонк наполнил фильтр Тэлли водой.
В вертолете одежда Тэлли немного подсохла, а пока она поднималась на холм, высохла окончательно. Рюкзак благополучно пережил погружение в реку, и даже пакетики со «СпагБолом» в водонепроницаемом мешке не промокли. Единственное, что безвозвратно пострадало, – это записка Шэй, превратившаяся в мокрый комок бумаги в кармане куртки.
Но Тэлли была почти у цели. Глядя вокруг с вершины холма, она понимала, что сравнительно легко отделалась: не считая волдырей на руках и ногах, ссадин на коленках и нескольких сгоревших прядей волос, она была цела и невредима. Лишь бы только дымники знали, где ее найти, лишь бы они поверили в легенду о том, что она – уродка, явившаяся сюда для того, чтобы стать одной из них, и не выяснили, что на самом деле она шпионка… тогда все было бы просто великолепно.
Она ждала на вершине холма – уставшая, измученная, – но заснуть не могла. Она гадала, вправду ли сумеет сделать то, чего от нее хотела доктор Кейбл. Медальон на шее тоже пережил все испытания. Тэлли сомневалась в том, что вода могла повредить устройство, но узнать об этом наверняка она могла, только оказавшись в Дыме и активировав медальон.
На мгновение у нее мелькнула надежда на то, что медальон не сработает. Мало ли – может быть, он испортился из-за тряски, может быть, он не среагирует на рисунок ее радужки, и тогда она не сможет отправить послание доктору Кейбл. Но надеяться на это едва ли стоило. Без медальона Тэлли оставалось только застрять здесь навсегда. На всю жизнь остаться уродиной.
Вернуться домой она могла, лишь предав подругу.
Ложь
Через пару часов после рассвета за ней пришли.
Тэлли увидела, как они пробираются по полю орхидей – четыре фигурки в белом, в широкополых шляпах, со скайбордами под мышкой. Шляпы надежно скрывали головы. «Если они присядут на корточки, – подумала Тэлли, – их не будет видно среди цветов, они, можно сказать, исчезнут».
Эти люди очень старались остаться незаметными. Они приближались, и через какое-то время Тэлли заметила выглядывающие из-под одной из шляп стянутые в два хвостика волосы Шэй и принялась отчаянно размахивать руками. Тэлли собиралась следовать совету, изложенному в записке, буквально и до самого конца ждать на «лысой голове», но, увидев подругу, она схватила скайборд и побежала вниз по склону навстречу Шэй и ее спутникам.
Шпионка она теперь была или кто другой, но ей не терпелось увидеться с Шэй. Высокая, долговязая девушка отделилась от группы и бросилась навстречу Тэлли. Весело смеясь, подруги обнялись.
– Это ты, ты! Я так и знала, что это ты!
– Конечно, это я, Шэй. Мне так тебя не хватало, и я не выдержала.
Тут она почти не погрешила против правды. Шэй все улыбалась.
– Когда мы ночью заметили вертолет, большинство ребят сказали, что это наверняка другая группа беженцев. Они говорили, что уже прошло слишком много времени и что мне надо перестать ждать тебя.
Тэлли пыталась улыбаться в ответ, гадая, неужели она настолько «отстала от графика». Не могла же она признаться в том, что ушла из города через четыре дня после своего шестнадцатилетия.
– Мне пришлось здорово поблуждать. Ну скажи, разве ты не могла написать записку попонятнее?
– Ой… – Шэй перестала улыбаться и сокрушенно проговорила: – Я думала, ты все поймешь.