— Кто?
— Те сорок женщин.
— Нет, дорогая, конечно, нет. Чему ты смеешься?
— Знаешь, мне пришла в голову мысль. Хорошо бы было собрать всех этих сорок женщин в одну комнату, а тебя поставить в середине.
— Тебе это кажется смешным? — Франк пожал плечами. — У женщин такие странные понятия о смешном.
Мод хохотала до слез.
— Тебе это не нравится? — спросила она наконец.
— Ничуть, — холодно ответил он.
— Ну конечно, нет. — И она снова разразилась долгим звонким смехом.
— Когда же ты успокоишься? — спросил он обидчиво. Ее ревность нравилась ему гораздо больше, чем ее смех.
— Ну, довольно. Не сердись. Если бы я не смеялась, я бы плакала. Прости меня, Франк. — Она подошла к нему… — Ты доволен?
— Не совсем еще.
— А теперь?
— Ну, ладно. Я прощаю тебе.
— Удивительно! После всех этих признаний оказывается, что он прощает мне. Но ты никогда никого из них не любил так, как любишь меня?
— Никогда.
— Поклянись.
— Клянусь тебе.
— Ни духовно, ни… как ты это еще называешь?
— Ни духовно и никак.