— Пошла. И сейчас иду. Теперь ты знаешь мои мотивы, так что остались только твои условия. Будь любезна.
Моргравия уставилась на Маклера, все еще продолжая взвешивать и просчитывать. Впрочем, у нее толком не было выбора. За тридцать один день она не нашла ни одной зацепки лучше, к тому же, ее отчасти убедил в достоверности всего тот факт, что Маклер была достаточно напугана, чтобы заключить с ней сделку, зная об идущей на нее охоте.
— Я была… — она попыталась подобрать верное слово, —
— Потому что за тобой тоже охотятся.
Моргравия не видела смысла притворяться дальше.
— Да, думаю, что так. Мое дело здесь касается только меня, и тебе не захотелось бы в нем участвовать, однако я не могу завершить его без…
— Без твоих воспоминаний. Ты говоришь, что мне не захотелось бы участвовать в твоем деле здесь, но на самом деле ты не можешь сказать, в чем состоит это дело. Тебе неизвестно, за каким еретиком или ведьмой ты охотилась, равно как неизвестна и твоя задача. Это подвергает тебя огромному риску, и мне кажется, что ты, возможно, уже сталкивалась с этими мужчинами или женщинами.
Моргравия почувствовала, что непроизвольно напряглась при упоминании своих очевидных телесных повреждений. Шрамы на ее руках и лице были слишком заметны даже в тусклом освещении бара.
— Откуда ты знаешь, что это были мужчины и женщины?
— Верно. Тогда я с твоего позволения поправлюсь и скажу, что
— Ты спрашиваешь, или утверждаешь?
— Я думаю, ты отличаешь одно от другого, инквизитор.
Моргравия выдержала взгляд Маклера, добавив в выражение своих глаз немного стали.
Аугметические пальцы специалиста по данным нервно простучали по столу.
— Я поддерживаю контакт с
— Ордос, которому я служу, не интересуют беглые псайкеры. Расскажи мне о ведьме.
— Ее называют Эмпатом.
Моргравия усмехнулась.
— В самом деле? В этом бизнесе у кого–нибудь есть настоящие имена?
— Удивительно, что человеку, привыкшему к предосторожностям тайных посредников, есть необходимость о таком спрашивать.