— Сэр… — вопросительно произнес Хокинг.
Молчание. Небо все так же темно. Лишь случайные клочки облаков, проплывая в вышине, мимолетно затмевали пылающие звездные системы Вселенной.
— Прошу прощения… сэр… — сказал Хокинг.
— Профессор Хокинг, выход у вас за спиной, — сказал инспектор.
— Это ваш ответ?
Инспектор покачал головой.
— Я говорю, что вы можете возвращаться обратно.
— То есть вы не знаете?
На сей раз инспектор утвердительно кивнул.
— Не знаю. — В этот момент он не только больше, чем прежде, походил на человека, но казался личностью, обладающей полной индивидуальностью, поскольку на его лицо легла темная тень печали. Любой, кто увидел бы его тогда, не усомнился бы в том, что он настоящий человек.
И, возможно, даже слишком человечный.
— Откуда мне знать-то?.. — пробормотал инспектор.
Однажды ночью, пятнадцать лет спустя, посреди заросшей пышной травой равнины, которая когда-то была пустыней Такла-Макан, беседовали мать и дочь. Матери было за сорок, но на висках у нее давно появились седые пряди, а в потускневших глазах нельзя было разглядеть почти ничего, кроме тревоги и усталости. В расширившихся в темноте зрачках стройной и хрупкой дочери мерцал отблеск звездного света.
Мать сидела на мягкой сочной траве и тоскливо смотрела на далекий горизонт.
— Вэньвэнь, сначала ты поступила на физический факультет, где учился твой отец, а теперь собираешься специализироваться по квантовой гравитации. Я же никогда не пыталась препятствовать тебе. Если хочешь, можешь стать теоретиком, можешь полностью посвятить себя этому направлению, но, Вэньвэнь, все же послушай мать. Пожалуйста, дорогая, я ведь не многого прошу. Не переходи черту!
— Мама, ты только представь себе, — ответила Вэньвэнь, не отрывая взгляда от сияющего Млечного Пути, — что двадцать миллиардов лет назад все началось с микроскопической точки! Вселенная перешла черту давным-давно.
Фан Линь вскочила как подброшенная, и схватила дочь за плечи:
— Дитя мое, только не это!
Вэньвэнь ничего не ответила. Она стояла все так же неподвижно и смотрела на звезды.
— Вэньвэнь, ты слышишь свою маму? Что с тобой? — Фан Линь встряхнула дочь, но звезды полностью поглотили внимание Вэньвэнь. Она не ответила на вопрос, а, напротив, спросила сама: