Глушь

— У вас... ноль... сообщений.

Патриция вернулась в кухню, за соком, но рука замерла в воздухе, так и не коснувшись ручки холодильника. Магнит в виде клубники удерживал на двери записку: «Купить муку, молоко, яйца, кофе». Каракули Джуди. Патриция уставилась на список и заплакала.

Не раздеваясь, она пошла спать. Окно спальни уставилось на нее. Теперь Патриция заперла его, задернула занавески, но, вспомнив, что Эрни делал по ту сторону две ночи назад, она испугалась.

«Сперма мертвеца у меня на подоконнике, — подумала она. — Всего в нескольких шагах».

От одной мысли свело живот. Можно было поспать в другой комнате, но в какой? Той, где ночевал Эрни? Или Джуди? Или в комнате родителей наверху? Нет, их все занимали призраки, и Патриция не собиралась их тревожить.

Она лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. Ей казалось, что в темноте появляются лица.

«Окно, окно...» — шептала часть ее разума.

«Там ничего нет! Забудь и засыпай уже!» — прикрикнула она на себя, но голос рассудка не утешал. В конце концов она сбросила покрывало, вздохнула и отодвинула занавеску.

«Видишь? Никого нет, — успокаивала она себя. — Никто не подглядывает, никаких монстров».

Двор выглядел умиротворяюще-спокойным. Ночные цветы распустились, подставив лепестки мягкому свету взошедшей на самую вершину небосклона луны. Ничего необычного.

Забравшись под одеяло, Патриция свернулась клубком. Где-то в зале тикали часы. Дом несколько раз скрипнул, отчего она вздрогнула.

«Пожалуйста, Джуди. Пожалуйста, приди домой. Пожалуйста, пусть с тобой все будет в порядке», — засыпая, молилась она.

Кошмар накинулся на нее, словно хищник. Она была в своей спальне, в той же зернистой темноте, и лежала, обнаженная, на кровати. Лунный свет затопил комнату и лег на ее нагую плоть: светлая кожа вспыхнула полупрозрачным сиянием, а пупок превратился в темную, как чернила, тень. Ноги были раздвинуты к окну, ее естество позорно выставлено напоказ.

Как бы она ни старалась, ноги ее не слушались. Она не смогла бы их сдвинуть даже под дулом пистолета.

«Лунный свет здесь? — думала она. — Шторы же закрыты. Я знаю, что закрыты. Я сама только что задернула их».

Она все еще не понимала, что очутилась во сне.

Сквозь покалывающие укусы страха пробился вопрос: «Кто-то, должно быть, открыл шторы?»

Затем: «Окно...»

Она решила не смотреть, но в этот же момент неведомая сила — возможно, призрачная рука отца — подняла ее голову.

Взгляд Патриции скользил между внушительными холмами грудей, по плоскому животу и дальше так, что крошечный пучок волос на лобке напоминал мушку прицела, сквозь который она целилась в окно.