Глушь

Просто пузырек с витаминами.

И всё же на мгновение Патриция поверила, что сестра покончила с собой: Джуди, в окружении подушек с длинными кисточками, казалась неживой.

Сестра шевельнулась во сне, забормотала что-то неразборчивое, но вскоре из мешанины звуков родились настоящие слова:

— Его голова, — прошептала она. — Боже мой, его голова...

Патриция попыталась ее растолкать.

— Джуди, проснись. Проснись. Я здесь.

Они были похожи как две капли воды, разве что сестра не обладала городским лоском. У Патриции и Джуди были почти неотличимые одно от другого лица, похожие фигуры и одинаково пышные бюсты. Только вот в волосах сестры не было того ярко-красного огня, который был у Патриции, и вместо коротких и прямых волос Джуди носила длинную густую копну, которую расчесывала на пробор, и длинную челку. Их мать называла такую прическу «кухонными занавесками». Пять лет с Дуэйном отметились сединой в волосах и поблекшей кожей на щеках.

— Джуди? Просыпайся!

Морщинки в уголках глаз Джуди задергались. Грудь резко поднялась и опала, и сестра Патриции наконец проснулась и посмотрела на гостью.

— Привет, Джуди.

Сначала Джуди не узнала сестру и смотрела на нее озадаченно, но потом вскочила и обняла Патрицию так крепко, словно мгновение назад выбралась из смертельно опасной передряги.

— Слава Богу. Я думала... Господи, мне приснился кошмар.

Патриция села и обняла Джуди за плечи.

— Это был сон, и он закончился. Всё в порядке.

Джуди трясло.

— Спасибо, что приехала. Я просто... Я чувствую, что разваливаюсь. Все время сплю, постоянно чувствую себя уставшей. В доме беспорядок. Я даже не смогла прибраться.

— Дом выглядит прекрасно, Джуди, — заверила ее Патриция. — Ты пережила такое... Но все наладится.

— Надеюсь...

Патриция почувствовала легкий алкогольный душок: когда Джуди впадала в депрессию, она пила, что только ухудшало ситуацию.

— Пошли, ты вся извелась. Давай уложим тебя в кровать.