Бро

Из аккуратной таблички в крашенной рамке, прибитой над дверью единственного подъезда, явствовало, что «М. Осокин» проживает в «кв. № 7». Ключ я налапал в кармане серых брюк, и отпер дверь. Как бы дома…

В воздухе витал слабый запашок хозяйственного мыла и одеколона. Я бережно выложил на тумбочку планшет и камеру, повесил потертую кожаную куртку на деревянный крючок. Скидывая пыльные туфли, поискал глазами тапки. Во-от они, войлочные, разношенные, с оттоптанными задниками…

Прошаркав в комнату, рухнул на диван — пружины взвизгнули.

Опять я попал…

Понедельник, 11 апреля 2022 года. Утро

Москва, Ленинские горы

Стоило рассеяться багровой мгле, как тупая боль сквозанула по нервам. Марлен поморщился — видать, «альтер эго» здорово саданул левой. И чего, спрашивается, на газон понесло? Задумался, видать, закручинился добрый молодец…

Морщась и одновременно улыбаясь, Осокин похромал к станции метро. Он снова в будущем!

Сориентироваться было легко — вон МГУ, а вон и новый цирк-долгострой. Сдать его должны были как раз в шестьдесят седьмом, да затянули, заволокитили… Ай, ладно!

Марлен с жадностью впитывал всё видимое — нездешних форм автомобили, сплошным лакированным потоком стекавшим к проспекту Вернадского; молоденьких девушек, одетых по странной моде, и ведущих себя довольно развязно; далекие силуэты высоток, мреющие в дымке, и схожие с синими тенями.

Досадуя на ноющие пальцы, Осокин прибавил шагу — надо спешить. «Домой!»

Что толку пялиться — и ничегошеньки не понимать? Маринка как-то обмолвилась насчет «зайти в Интернет»… «Междусеть»? И как это в нее заходить?

Ночью, в перерыве между «физиопроцедурами», девушка включала микроЭВМ на столе у Игната. Щелкала-щелкала, кликала-кликала… Еще какую-то сеть искала. Соцсеть. В глазах у Марлена рябило от разноцветных картинок, мелькавших на экране, а за ловкими пальцами красотки следить не поспевал…

В метро было очень людно, а вот привычные пятаки никто никуда не совал, все прикладывали маленькие карточки, похожие на визитки — и стеклянные воротца открывались, пропуская спешащий народ.

Осокин порылся в карманах куртки, и выцепил прямоугольный пластик с надписью «Мир». Присмотрелся к «москвичам и гостям столицы», выдохнул — и повторил их действия.

«Получилось! Ух, ты…»

Окошко мигнуло зеленым, и дверцы открылись. Фу-у…

…Поезд с воем вылетел из туннеля, нагнетая теплый воздух, как поршнем. Вагоны не совсем такие, какими Марлен их помнил, но узнаваемые. Вот только автомат говорил не приятным женским голосом, а деловитым мужским.

— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — «Воробьевы горы».

На переносице у Осокина пролегла складочка. Воробьевы? А почему не Ленинские? Неужто…