Он помнил. Мелом она написала то же самое слово у него на лбу и заставила его три раза обойти с ней квартал.
"Самое худшее, Ларри, в том, что ты хочешь, как лучше. Иногда мне кажется, что это было бы почти благом, если бы ты стал плохим. А так — ты вроде бы и знаешь, что такое плохо, но не знаешь, как противостоять этому. Да я и сама не знаю. Всеми известными
"Я уеду", — сказал он, выплевывая каждое слово, как сухой комок корпии. "Сегодня".
Потом ему пришло в голову, что, возможно, он не сможет
"Не уезжай", — сказала она мягко. "Мне хотелось бы, чтобы ты не уезжал, Ларри. Я купила кое-какую еду специально для тебя. Может, ты уже видел. И я надеялась, что, может быть, нам удастся сыграть сегодня вечером партию в джин".
"Ма, ты не умеешь играть в джин", — сказал он, слегка улыбаясь.
"По центу за очко я тебя разделаю в пух и прах".
"Ну, если я дам тебе фору в четыреста очков…"
"Послушайте этого сосунка", — мягко усмехнулась она. "Может быть, если я дам тебе фору в четыреста очков? Ну, Ларри. Что ты скажешь?"
"Ладно", — сказал он. В первый раз за сегодняшний день он почувствовал себя хорошо, по-настоящему хорошо. "Знаешь, что я тебе скажу? Я заплачу за билеты на игру четвертого июля. На это пойдет небольшая часть моего сегодняшнего выигрыша".
"Внизу, в холле есть уборная. Почему бы тебе не сходить туда и не смыть кровь со лба? Потом возьми у меня из кошелька десять долларов и отправляйся в кино. На Третьей Авеню еще осталось несколько хороших кинотеатров. Но держись подальше от этих гнусных притонов на Сорок Девятой и на Бродвее".
"Скоро я буду давать тебе деньги", — сказал Ларри. "Восемнадцатый номер в хитпараде "Биллборда" на этой неделе. Я проверил у Сэма Гуди по дороге сюда".
"Это замечательно. Если ты такой богатый, почему ж ты только просмотрел журнал вместо того, чтобы купить себе номерок?"
Он почувствовал себя так, словно что-то внезапно застряло у него в горле. Он откашлялся, но ощущение не исчезло.
"Ну ладно, не обращай внимания", — сказала она. "У меня язык, что твоя норовистая лошадка. Если уж понесет, то не остановится, пока не устанет. Ты ведь знаешь. Возьми пятнадцать, Ларри. Считай, что берешь взаймы. Я думаю, что так или иначе они ко мне вернутся".
"Обязательно вернутся", — сказал он. Он подошел к ней и подергал край ее платья, совсем как маленький. Она посмотрела вниз. Он приподнялся на цыпочках и поцеловал ее в щеку. "Я люблю тебя, ма".
Она выглядела удивленной, но не из-за поцелуя, а либо из-за его слов, либо из-за того тона, которым он их произнес. "Ну, я знаю это, Ларри".
"Теперь о том, что ты говорила. О неприятностях. Я действительно слегка…"
Ее ответ прозвучал холодно и неумолимо. Настолько холодно, что это его немного испугало. "Я ничего не желаю об этом слышать".
"Ладно", — сказал он. "Послушай, ма, какой здесь лучший кинотеатр поблизости?"