– Почему ты решил, что письмо для меня? – удивилась она. Пальцы ее слегка дрожали, когда она взяла у Джеймса конверт и начала вскрывать его.
– Мэтью сказал, – ответил он. – Сейчас он отвлекает Люси в столовой, но, боюсь, это ненадолго.
– Нет, все в порядке, я не против того, чтобы Люси узнала, – улыбнулась Корделия. – Если бы я не доверяла ей, я бы не попросила прислать письмо на ее имя.
– Понимаю, – сказал Джеймс. – Но это
– Нет, не надо, – пробормотала Корделия, глядя на строки, написанные рукой Шарлотты. – Нет, прошу тебя, останься.
Корделия тяжело опустилась на подоконник.
– Я ничего не понимаю, – прошептала она. – Почему он не помнит битву?
– О чем ты? – нахмурился Джеймс. – Что случилось?
– Ты знаешь, что моего отца скоро будут судить, – медленно проговорила она. – В Идрисе.
– Да, – ответил он. – Мне не хотелось вмешиваться не в свое дело. Я даже не расспрашивал Люси о подробностях, хотя мне было любопытно. – Он сел рядом с Корделией на подоконник и продолжал: – Не буду тебе лгать. Я слышал разные разговоры и слухи. Но я никогда не верю слухам. Люди достаточно болтали всякой чепухи обо мне и моей семье, и чаще всего говорили неправду, так что я предпочитаю судить обо всем сам. – Он положил руку ей на запястье. – Если ты хочешь рассказать мне всю правду, я с радостью тебя выслушаю, но это решать только тебе, Маргаритка.
Руки у него были теплые, загрубевшие от мозолей, покрытые шрамами. Джеймс стал другим, снова подумала Корделия. Более… земным, настоящим. Он больше не витал в облаках, в ином мире, нет, он сидел здесь, на подоконнике, рядом с ней, он слышал ее, смотрел на нее.
И она рассказала ему все: о том, что последние несколько лет ее отец тяжело болел, что из-за него они вынуждены были скитаться по всему свету в поисках подходящего климата, о том, как он согласился помочь Конклаву и возглавил вылазку Сумеречных охотников. Рассказала о последовавшей за этим катастрофе, аресте, их путешествии в Лондон, о предстоящем суде, об ее, Корделии, попытках спасти отца.
– Мэтью любезно согласился написать матери и обратиться к ней с просьбой о помощи, но, к сожалению, оказалось, что это очередной тупик. Я не знаю, как помочь отцу.
Джеймс задумался о чем-то.
– Маргаритка, мне очень жаль, прости меня. Сейчас тебе должны помогать друзья, и я один из твоих друзей.
– Никто не может мне помочь, – возразила Корделия. В первый раз со дня ареста отца она почувствовала, что надежда покинула ее.