Золотая цепь

Магнус постучал по набалдашнику трости кончиками пальцев, затянутых в перчатку.

– Вы из семьи Карстерсов, верно? Корделия Карстерс?

– Да, я кузина Джема, – подтвердила Корделия. – Послушайте… мы знаем, что это безумная затея, но если все получится, мы сможем спасти жизни множеству людей. Нет необходимости помогать нам непосредственно, участвовать в сражении. Я понимаю, что вы чувствуете ответственность перед нашими родителями. Но вы окажете нам неоценимую услугу, если помешаете простым людям входить и въезжать на Тауэрский мост, пока мы пытаемся поймать демона. Помимо всего прочего, для них это небезопасно.

Магнус некоторое время молчал. В Святилище воцарилась тишина. Пока Сумеречные охотники ждали решения Магнуса, Корделии даже показалось, что она слышит стук собственного сердца и шум крови в ушах.

Наконец, чародей пожал плечами, обтянутыми серым сукном.

– Очень хорошо, – произнес он. – Хотя этот зеленый негодяй Рагнор трусливо бежал на Капри, не думаю, что ему хотелось бы подвергать ваши жизни опасности из-за какого-то обещания. Я буду за вами присматривать, но помните: если я замечу нечто такое, о чем необходимо будет рассказать Уиллу и Тессе, я дам им знать немедленно.

Забрав из арсенала все, что могло им пригодиться – Джеймс, в частности, вооружился дюжиной метательных кинжалов, созданных Кристофером специально для него. – Сумеречные охотники покинули Институт, спустились с холма Ладгейт-Хилл и направились по Кэннон-стрит в сторону Тауэрского моста. Солнце садилось над крышами Сити. Джеймс неожиданно для самого себя обнаружил, что бросает пристальные взгляды на Корделию, когда ему кажется, что на него никто не смотрит. Она была поглощена разговором с Люси, и девушки шли, сблизив головы. Медно-красные волосы Корделии были стянуты на затылке в тугой пучок, Джеймс мог видеть ее нежную шею.

Джеймс пытался не думать о том, каково это было, когда он прикасался к ней, обнимал ее, целовал в губы. Он был уверен: если он даст волю подобным мыслям, это сведет его с ума, и тогда остальным не будет от него никакой пользы.

Он никогда в жизни не испытывал таких ощущений, как в те несколько минут в Комнате Шепота, наедине с Корделией. Ничто не могло сравниться с этим, и ни разу такое чувство не посещало его, когда он целовал Грейс. Но что это значило? Ведь он любил Грейс, а разве любовь – это не то же самое, что желание? Разве второе не следует из первого? А он не любит Корделию, этого не может быть. Он, Джеймс, не такой! Он не может влюбиться в другую через несколько дней после расставания с невестой, он не в состоянии так легко забыть Грейс.

Джеймс хотел поговорить с Корделией, отчаянно желал этого, но что, во имя всего святого, он мог ей сказать? Он не мог признаться ей в любви, но, с другой стороны, было бы оскорбительно извиняться перед ней за то, что произошло вчера вечером, говорить, что он сожалеет. А кроме того, если бы ему пришлось сейчас выбирать между долгой, мирной и счастливой жизнью и пятью минутами с Корделией в Комнате Шепота… он не знал, что он выбрал бы.

– С вами все в порядке?

Джеймс вздрогнул от неожиданности. Оказывается, Магнус присоединился к ним, когда они проходили мимо церкви Сент-Маргарет-Паттенс.

– Скажу вам по секрету, – добавил Магнус, – я собирался побеседовать с вами наедине сегодня вечером, так что, возможно, все это к лучшему.

– Но о чем же? – Джеймс спрятал руки в карманы куртки. Куртка была застегнута на все пуговицы и плотно облегала тело, но, тем не менее, позволяла ему свободно двигаться во время сражения. – Если вас интересует, продолжаю ли я стрелять по люстрам, лучше поспрашивайте в Конклаве. Вам ответят, что я перешел к погромам в чужих оранжереях.

Магнус, услышав это экстравагантное заявление, лишь недоуменно приподнял бровь.

– Я в некотором роде действую по поручению Генри, – сообщил он. – Прежде чем отправиться в Идрис, он написал мне и прислал для анализа флакон с какой-то пылью. Сказал, не может разобраться, что к чему. И еще в письме было сказано, что эту пыль принесли ему вы.

После этих слов Джеймс вспомнил, что Мэтью и Генри были добрыми друзьями; все знали о том, что вместе они изобрели способ связывать между собой Порталы.

– И? – осторожно произнес он.

– Странное вещество, – пожал плечами Магнус. – Однако могу сказать, что оно взято из иного мира.

Они добрались до конца Грейт-Тауэр-стрит и приближались к Тауэру. На Белой башне развевались флаги, освещенные последними лучами заходящего солнца. Магнус ловко обошел группу туристов с ручными фотоаппаратами и, положив Джеймсу руку на плечо, повел его вниз с холма Тауэр-хилл.