Золотая цепь

– Ну и что, – упрямо произнесла Корделия и наклонилась, чтобы надеть туфли. – Мы должны это сделать.

Она взяла Кортану, которую Джеймс прислонил к стене, и вышла из комнаты вслед за молодыми людьми. Она прикусила губу, когда они в молчании шли по коридору, оклеенному обоями с дамасским узором. Сладкий запах дыма, витавший в Комнате Шепота, въелся в ее волосы и одежду, но теперь он казался ей тошнотворным.

– Это здесь, – объявил Мэтью, подойдя к пышно разукрашенной золотой двери с ручкой в форме пляшущей нимфы. Видимо, Гипатия изменила вход в свою спальню, точно так же, как изменила интерьер центрального зала. – Опочивальня Гипатии Векс. Корделия, я предполагаю, что ты хочешь постучаться?

Корделия старалась не смотреть на Мэтью. Он стоял совсем рядом, почти касаясь ее плеча рукавом, и она ощущала исходивший от него запах спиртного – пряный запах какого-то крепкого напитка, вроде бренди или рома. Она вспомнила его замедленные, слишком старательные жесты, вспомнила, как он тупо моргал, глядя на них с Джеймсом. И она поняла, что, прежде чем зайти за ними в Комнату Шепота, он успел где-то напиться. Возможно, он был пьян гораздо сильнее, чем это казалось на первый взгляд.

Прежде чем она успела сделать движение или произнести хоть слово, дверная ручка в виде нимфы повернулась, и на пороге возникла Анна, залитая бронзово-золотым светом; ее окутывало плотное облако тяжелого, пьянящего аромата – смесь запахов белых цветов, жасмина и туберозы. Волосы Анны были взъерошены, воротник сорочки был расстегнут, в вырезе виднелось рубиновое ожерелье. Камни поблескивали на ее белой коже, как крошечные капельки крови. В левой руке она держала потемневшую от времени деревянную шкатулку с вырезанными на стенках изображениями уробороса.

– Тс-с-с, – прошептала она, взглядом приказывая им не шевелиться. – Гипатия уснула, но скоро проснется. Забирайте!

И она сунула пиксиду Джеймсу.

– Значит, мы здесь закончили, – пробормотал Мэтью. – Идем с нами.

– Ты хочешь, чтобы Гипатия что-то заподозрила? Не говори глупостей. – Анна сделала большие глаза. – Кыш, кыш отсюда, заговорщики. Я свое дело сделала, и остаток вечера обойдусь без вас.

– Анна? – Из недр комнаты, залитой золотым светом, донесся голос Гипатии. – Анна, дорогая моя, где же ты?

– Берите мой экипаж, – прошептала Анна и улыбнулась. – У тебя превосходно получилось, Корделия. Они будут еще лет сто обсуждать этот танец.

Она подмигнула и захлопнула дверь у них перед носом.

В ту ночь Корделия не могла уснуть. Еще много часов после того, как молодые люди высадили ее у кенсингтонского дома, после того, как она, еле шевеля ногами, поднялась в свою спальню и сбросила новое шелковое платье на пол, она лежала без сна, пристально глядя в белый оштукатуренный потолок. Она чувствовала прикосновение губ Джеймса к своим губам, прикосновение его рук к своему телу.

Он целовал ее с таким страстным, отчаянным желанием, словно многие месяцы сходил по ней с ума. Он шептал ее имя: «Маргаритка, моя Маргаритка». Неужели это произошло между ними на самом деле? Но когда они подъехали к ее дому в Кенсингтоне, он помог ей выйти из кареты и пожелал доброй ночи самым обычным голосом, как будто они были просто друзьями, как прежде. Она попыталась снова мысленно пережить тот момент, когда они целовались, но воспоминание растаяло, оставив лишь впечатление чего-то дурманяще сладкого, подобно волшебному дыму в Комнате Шепота.

16. Легион

Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них[40].

Корделия приехала в Институт на следующий день после полудня. Она обнаружила Люси и «Веселых разбойников» в бальном зале – видимо, они решили воспользоваться отсутствием Уилла и Тессы, которые отправились патрулировать город. Слуги накрыли мебель и фортепиано белыми чехлами, но портьеры были раздвинуты, и сквозь высокие окна в помещение проникал бледный дневной свет. Несмотря на то, что со дня злополучного бала прошло совсем немного времени, паркет покрылся тонким слоем пыли.

Люси, Кристофер, Джеймс, Мэтью и Томас стояли посреди зала и разглядывали какой-то предмет. Подойдя ближе, Корделия поняла, что это та самая пиксида, которую Анна вчера ночью вручила Джеймсу.

Сейчас, при дневном свете, Корделия смогла как следует рассмотреть пиксиду. Деревянная шкатулка имела цвет потемневшего золота, и на каждой из четырех стенок было выжжено изображение уробороса, змея, глотающего собственный хвост. У крышки имелась ручка.

– Корделия! – воскликнула Люси. – А мы как раз делились друг с другом последними сведениями. Вчера вечером, подслушивая речи, которые говорили на собрании Анклава, мы узнали много интересного. А ты, насколько я поняла, совершила что-то такое необычное в Адском Алькове. Конечно, это не идет ни в какое сравнение с нашим подвигом, но не всем же быть шпионами.