Конечно же.
– Они оба такие красавчики, – произнесла Кэтрин – как показалось Корделии, с болью в голосе. – Ты так не считаешь, Ариадна?
– О… ну да, – рассеянно ответила Ариадна. – Наверное.
– Ей все безразличны, кроме Чарльза, – усмехнулась Розамунда. Ариадна покраснела, а девушки захихикали. Все, кроме Люси, которая в притворном негодовании подняла глаза к потолку.
– Это всего лишь
– Джеймс – твой брат, – заметила Кэтрин. – Ты не можешь судить объективно, Люси. Он просто
Корделию охватило беспокойство. Судя по всему, не только она здесь интересовалась Джеймсом. Друзья остановились, чтобы поболтать с Барбарой и ее кавалером; они смеялись над чем-то, и Джеймс улыбался, положив руку на плечо Мэтью. Он был просто идеальным, в его внешности нельзя было найти ни малейшего недостатка; всякий раз, когда Корделия смотрела на него, ей казалось, будто ее сердце пронзала отравленная стрела. Конечно же, на него засматривались и другие девушки. Наверняка здесь, в Лондоне, Джеймс мог выбрать себе любую.
– Мэтью тоже ничего, – рассуждала Розамунда. – Но он совершенно
– Действительно, – добавила Кэтрин, сверкнув глазами. – Вам следует остерегаться его, мисс Карстерс. У него дурная репутация.
Люси порозовела от гнева.
– Давайте угадаем, кого Джеймс первой пригласит на танец, – заговорила какая-то блондинка в розовом платье. – Я уверена, что тебя, Розамунда; сегодня ты выглядишь просто потрясающе. Кто может устоять перед тобой?
– Ах да, самый важный вопрос: кого мой братец осчастливит своим вниманием? – протянула Люси. – Помню, когда ему было шесть лет, его вырвало в его собственный ботинок.
Девушки сделали вид, что не расслышали последнюю фразу, и в это время как раз заиграла музыка. Какой-то юноша, кажется, брат Розамунды, пригласил блондинку в розовом; Чарльз покинул Алистера, поспешил к Ариадне и увлек ее в толпу танцующих. Уилл и Тесса уже танцевали, так же, как и другие супружеские пары, дяди и тети Люси.
Мэтью Фэйрчайлд подошел к столу, около которого застыла Корделия, и неожиданно оказался в непосредственной близости от нее. Она теперь видела, что глаза у него не черные и не карие, как ей показалось сначала, а темно-зеленые, словно лесной мох. Он склонился перед Люси.
– Ты позволишь?
Люси бросила на сплетниц взгляд, который Корделия истолковала без труда, словно прочитав мысли подруги. Взгляд этот говорил, что
Весьма похвально с ее стороны, подумала Корделия, однако в итоге сама она, увы, осталась в полном одиночестве среди девушек, которым, судя по всему, не очень понравилась. Она расслышала их шепот: они считали, что она ужасно самодовольная, и еще ей показалось, что она уловила имя своего отца и слово «суд»…
Корделия застыла. Да, она совершила ошибку, упомянув Париж; но она знала, что если сейчас проявит слабость, то окончательно загубит дело. Она устремила неподвижный взгляд на танцующие пары, скривив губы в искусственной улыбке. В какой-то момент она заметила брата – тот разговаривал с Томасом Лайтвудом. Молодые люди в небрежных позах развалились на скамье, и вид у них был такой, словно они обменивались какими-то конфиденциальными сведениями. Даже у Алистера лучше получалось втереться в доверие к влиятельным лицам, чем у нее.
Неподалеку от скамьи, на которой сидели Алистер и Томас, стояла, прислонившись плечом к стене, молодая женщина, одетая по последней моде –
Это Анна, сообразила Корделия. Анна Лайтвуд, кузина Люси. Она показалась молодой девушке самой неприступной и высокомерной из всех гостей.