– Да! – прыснула Олья, разбудив рысь. – Со смеху помирает! Там эти твои двое, в платьишках которые, с ней и с Унарой познакомиться пытаются! Они уже не знают, куда деваться от такого внимания, а говор наш узкоглазики не понимают! Ну не по лбу же их бить теперь! Ты уж им скажи, чтобы не лезли к ведам! Не чета они им. Матроха с Унарой статные да сильные, а эти! Мало того что глаз нету, так еще и в платьях цветастых расхаживают, как бабоньки! У нас и на свадьбу такие не носят! Один поросенок поросенком, а второй как крыса сушеная. Вот уж где Природа-Матерь пошутила! – Олья подвинула табурет и, наклонившись к провидцу, с заговорщицким видом шепнула: – Слушай, а у них… Ну, там. Под платьями. Штаны-то хоть есть?
И снова захохотала, утирая слезы с длинных черных ресниц.
Если бы Кайоши мог хлопнуть себя по лбу в этот момент, он бы хлопнул.
– Я их предупрежу. Теперь ответьте на мой вопрос, пожалуйста. Как вы узнали о корабле? Что именно вам сказала Природа?
– Ой, да это к Матрохе надо, – нахмурилась Олья. – Она помнит. Матерь про страну какую-то сказала. Суаху, что ли. Корабль с этой Суаху прийти должен был. И как он придет, Матерь нам собиралась знак подать. Вот ты и подал.
– Как это с Соаху? – не понял Кайоши. – Не с Чаина?
– Нет, ты что. Чайнуков-то мы знаем, они на востоке. А эти должны были с запада. Погоди. А ты чайнук, что ли? Ты не с Суаху?
Кайоши устало выдохнул и закрыл глаза.
– Да что ж такое творится? – пробормотал он. – Я думал, что хоть это сойдется, думал, тут ответ найду, а теперь вообще ничего не ясно.
– Чего тут неясно? – спросила Олья. – Ну, не доплыли, может, корабли с этого Суаху, вот Природа-Матерь вас и прислала. И знак подала через тебя. Все как и обещалось!
Астре сидел на сундуке возле окна и одной рукой зашивал прорехи на погрызенной собакой перьевой подушке, зажатой между культей. Сиина томила в горшке рисовую кашу с кисло-сладкой маринованной тыквой и пряностями, залепленную крышечкой из теста.
Зима заканчивалась, и даже север Валаара понемногу поддавался теплу. Вокруг дубовых стволов темнели воронки проталин, воздух пах по-весеннему: сыростью и смолой, мокрой шерстью Брехушки, получившей кличку из-за любви к пустому лаю, и прелыми листьями, которые Зехма все чаще приносил на валенках вместе с тяжелым, пропитанным водой снегом. Лыжи давно стояли в дальнем углу, и толку от них не было, как и от саней. Элиас приловчился помогать охотнику, и они почти все время слонялись по лесу вдвоем, не считая собаки.
Вечером все собирались за столом, и после ужина Астре занимался с Элиасом азами примальства, а Сиина тихонько болтала с Зехмой за игрой в домино или каким-нибудь общим делом вроде скобления шкур. Каждый новый день, с одной стороны, жарче распалял надежду, а с другой – вытягивал нервы в болезненную струну. На юге острова сугробов наверняка уже нет. Отправился ли кто-нибудь к дубовым лесам близ Северного лога? Все ли хорошо у Марха, Рори, Илана и остальных?
– И когда эта псина перестанет подушки драть? – сердито пробормотал Астре, просунув палец в очередную дыру в наволочке.
– Она, наверное, думает, что это утка такая здоровенная, – улыбнулась Сиина, снимая с крючка прихватку. – Там же перья внутри, вот она и «охотится».
Послышался топот на крыльце, и в дверь постучали. Астре машинально глянул на сестру, но та спокойно пошла открывать. Значит, свои. Калека не обернулся к порогу: дух прималя, ставший особенно чувствительным после Хассишан, уже уловил в пришедших Зехму и Элиаса. От последнего исходили болезненные волны.
– А я сегодня сугробы топил! Тренировался! – весело сообщил прималь, стягивая тужурку.
– И как? – спросил Астре, хотя ответ уже знал.
ebooksa