– Представляю, как отзовутся по этому поводу провидцы, – рассмеялся настоятель, промокая платком потный лоб. – Скажут, что вы до смерти жадный и решили спустить все деньги на воду, лишь бы они никому не достались.
– Звучит хорошо, правда же? – улыбнулся Кайоши. – Достоверно, по крайней мере, учитывая, какая про меня ходит молва.
– Но вы уверены, что вам нужно на Большую Косу? – спросил настоятель, помогая Кайоши отхлебнуть из чашки. – Мне тревожно, что я не могу сопровождать вас. Вы собрались плыть так далеко, да еще и через Руссиву. Может, все-таки стоит взять курс на восток по Теплому океану? Ни один из наших торговых судов не ходит через ту реку, по которой вы собрались пересечь материк.
– У меня мало времени, – признался провидец. – А путь через Руссиву самый быстрый. Я видел очередную беду на Валааре, но больше не могу связаться с Астре из-за того, что парализован. Я умру, если отправлю дух слишком далеко. Так же как он. Мне нужно его предупредить. И меня ждут на Руссиве. Я должен забрать оттуда людей. Посланник уже рассказал им обо мне на случай, если я поплыву через этот материк. К тому же если во мне проснется Змей, для всех будет спокойней, если я в это время буду находиться как можно дальше от Чаина и Ли-холя.
Цу-Дхо открыл рот и закрыл, не в силах ничего сказать.
По капле таяла десятая свеча, наступал день летнего солнцестояния. Василь должен был вот-вот прийти и забрать Олью из наглухо закрытой башни-темницы, где она провела в молитвах благодатной Природе целые сутки. В это время открывать окна и двери было нельзя, поэтому девушка не знала, что творится снаружи. Может, полыхнул рассвет, а может, ночь все еще тянула по небу звездное покрывало.
Для невесты жизнь замерла на долгие часы, в которые не оставалось ничего важнее покаяния. Неподалеку стояли, ожидая Василя, отец и старший брат – вдруг какой-нибудь разбойник решит потревожить новобрачную. Но Олье и без них не было страшно. Ей разрешили взять с собой Морошку, чтобы последние дни перед замужеством они провели вместе.
Рысь играючи привстала и протянула большую мягкую лапу к Ольиному лицу.
– Ах ты разбойница, – весело шепнула девушка, перехватив ее. – Нет уж, давай сегодня без этого, а то испортишь мне наряд. Ты погляди, какие у меня свадебные гребни! Видела такие хоть в одном улусе? Знаешь, из чего? Это вот ракушки белые, а это черные агаты под мои глаза. Красотища, да? Да? Да, моя хорошая? – Олья повалила рысь на спину и потрепала за ухом. – Василь аж в Столичье за ними ездил. Ни у одной девицы в округе таких нету.
Рысь покаталась с боку на бок, требуя, чтобы ей почесали пузо, но невеста уже позабыла о ней, коснувшись головного убора. У нее была та же прическа, что и всегда – две тугие смольные косы, закрученные в спирали над ушами. Но сегодня их опоясывали круглые гребни, и платье на Олье было не обычное льняное с серым пояском, а огненно-красное, как восходящее солнце. В жизни невесты наступал рассвет, где она рождалась заново – женой и будущей матерью.
Рысь глухо заурчала, недовольная задумчивостью хозяйки, и ткнулась ей в ладонь.
– Эх, Морошка, мурлыка моя, – вздохнула Олья, гладя игривую питомицу, норовившую куснуть ее за оборчатый рукав. – Завтра уже будем мы с тобой отдельные. Ну, чего смотришь, глазюками сверкаешь? Иди сюда, Морошка-замарашка, где ты опять в пыли так извалялась, а?
Олья нашла Морошку рысенком. В зарослях огненной ягоды, возле тела матери, задранной не то волком, не то медведем. Взяла домой и стала выхаживать. Морошка маленькая и Олья небольшая. Весело им вместе. За год котенок вымахал в крупную самку размером с собаку и всюду неотступно следовал за Ольей и ее псами. Вместе они гоняли домой коров с пастбищ, вместе учились плавать и охотились на куропаток. Соседи дивились на ручную рысь и прятали от нее кур, но Морошка позарилась на них только однажды и после хорошего урока в птичник не совалась.
– Как долго, а, замучилась ждать, – шепнула Олья, потягиваясь, и вздрогнула, когда потухла свеча. – Ох! Темнота какая. Уже и десятая прогорела. Значит, скоро. Вот-вот уже. Эй, Морошка, слышишь что-нибудь? Идет или нет? А давай посмотрим, кто его скорее заметит, а? А? А, забияка? Ну, хватит, не кусайся.
Олья наклонилась и стала бодаться с рысью. Морошка любила так делать и замурчала, совсем как домашняя кошка.
– Теперь тихо сиди и не мешайся, а я посмотрю, где он там, – сказала Олья, подворачивая рукава.
Она начала негромко бормотать главную молитву Взрылева улуса, вторя словам плавными движениями ладоней и раскачиваясь вперед-назад.
– Реки твои – вены мои. Скалы твои – ступни мои. Лава твоя – сердце мое. И живое тобою живет, а что мертво – сохранно в недрах твоих…
ebooksa