Мозговой Студень

22
18
20
22
24
26
28
30

Солнце садилось. В ожидании, он почти прогрыз дыру в нижней губе. А затем…

Проехавший мимо бородатый толстяк в инвалидной коляске (в клетчатой рубашке, кто бы мог подумать, но это же Сиэтл) громко сплюнул. Комок черноватой слизи приземлился всего в футе от места, где стоял Бэрроуз.

Сердце Бэрроуза заколотилось.

Он выскочил с карточкой в каждой руке. Опасливо глянул вверх и вниз по улице, показывающей ему редких прохожих.

Бэрроуз соскрёб комок, подошёл к большому коричневому мусорному контейнеру за автобусной остановкой, затем наклонился, будто завязывает шнурок на туфле.

Он не завязывал шнурки.

Его губы подобрали с карточки свежий сгусток. Со вздохом, Бэрроуз раздавил языком солоноватый комок между языком и нёбом. Посмаковал и проглотил.

Иисусе

Это было всё, что он мог тогда сделать, не засовывая руку прямо в свои итальянские слаксы в тонкую полоску и не мастурбируя. Его колени тряслись как в лихорадке. Он сосредоточился на сгустке, спускающемся вниз.

Господи Иисусе…

Когда возбуждение унялось и взгляд прояснился, он услышал слева шарканье. На остановке, нисколько не волнуясь подумал Бэрроуз. Вдруг, несмотря на то, что тротуар и остановка были безлюдными, он увидел…

Ещё одного бомжа — высокого, тощего мужика. Чёрные от грязи джинсы, длинные волосы, борода с запутавшимися в ней козявками и крошками еды. На спине серо-коричневой куртки — надпись: «Приют для бездомных Кинг Стрит госпел», и он делал нечто совершенно необычное: он…

Какого…

Куском картона бомж собирал в кучку блевотину с автобусной остановки, причём действовал весьма тщательно.

Блевотина походила на комковатую розовую овсянку.

Затем бродяга вывалил зернистую рвоту в пластиковый пакет с застёжкой. Вытянул длинную шею, заметив, что Бэрроуз его разглядывает.

Зарычав как животное, мужик ушёл, унося с собой пластиковый пакет, наполненный бродяжьей блевотиной.

* * *

— Именно тогда я это понял, — признался Бэрроуз доктору Унтерманн. — Когда увидел того парня, того бомжа, собирающего блевотину с тротуара и уносящего её с собой… — он прикрыл глаза, потёр виски. — Именно тогда я понял…

— Что такая тяжёлая и необъяснимая проблема не у вас одного, — закончила за него Марша Унтерманн. — Хмм. Собирал рвоту.

— Да. Собрал, положил в пакет. — Бэрроуз поднял взгляд на привлекательного психиатра. — Даже думать не хочу о том, что он потом с ней будет делать.