– В том-то и ребус… – проговорил задумчиво Барченко. – Глядите, что будет дальше.
Паршин убыстрил ход, наткнулся на что-то, сокрытое в снегу, погрузил в белое месиво руки по самые плечи и выволок оттуда булыжник весом никак не меньше трех пудов. Выволок играючи – как поднимают с земли упавший мячик. И так же играючи запустил им в оператора. Камера взлетела, перевернулась в воздухе, выхватила из окружающего ландшафта крутую сопку и кусок молочно-бледного неба и упала, зарывшись в снег. Изображение на экране погасло, в зальчике снова вспыхнули лампы.
– Аминь, – резюмировал Барченко.
– Он его убил?
– Паршин Болдырева? К счастью, нет. Провидение окормило… Плечевую кость раздробил, больше ничего. Понабежали все, кто был рядом, Паршина скрутили. Ферсман рассказывал мне, что проще было бы с разъяренным вепрем справиться.
– По виду Паршин – заурядной комплекции, не атлет. Не представляю, как он сумел такой вес поднять, еще и бросить! И что за умопомрачение с ним приключилось?
– То-то и оно, Вадим Сергеевич! – прищелкнул пальцами Барченко. – Умопомрачение накатило, а потом и отошло. Думали, что он главою скорбен, отвезли в Питер. Он всю дорогу горючими слезами заливался, молил развязать, божился, что ничего не помнит… прямо как вы.
– Но я ни на кого не кидаюсь!
– Это я так, для сравнения. Кидаться он перестал уже через минуту после первой вспышки. И сила небывалая пропала. Сделался собой прежним. Свезли его к академику Бехтереву, тот полгода его изучал, психических отклонений не выявил. Вот так…
– Вы от Бехтерева эту историю узнали?
– От него. Сразу скумекал, что за нее ухватиться можно. Пленку с записью мы изъяли, а со всех, кто в экспедицию ездил, обет молчания стребовали. То бишь подписку о неразглашении.
– За что же ухватиться, Александр Васильевич? – недоумевал Вадим.
– А разве для вас в порядке вещей, когда человек ни с того ни с сего впадает в буйство и совершает кунштюки, на какие прежде не способен был? А?
– Нет, конечно. Какой тут порядок… – Вадим смолк.
– О чем закручинились, Вадим Сергеевич? Не согласны со мной?
– Согласен… А можно пленку чуть-чуть назад отмотать и запустить еще р-разок?
Барченко сделал знак киномеханику, и на экране вновь прорисовался белый пейзаж. Опять задергалась перекошенная физия техника Паршина, взблеснуло небо…
– Стоп! – закричал Вадим. – Остановите!
Картинка омертвела. Посреди полотна столбенела верхушка сопки со взвихрившимся от ветра белым пухом.
– Нет, не здесь… Немного назад, самую малость!
ebooksa