Они смотрят на него, приоткрыв губы. Цепляются друг за дружку и за меня, переминаются с ноги на ногу, приглаживают волосы, быстро скользят языком по передним зубам, счищая с них налет. Парень бросает взгляд на меня.
– Твой? – спрашивает он.
– Мой?
– Кролик. Твой?
– Ах да. Да, мой.
–
– Мы все вместе за ним ухаживали, – говорит Кексик.
– Он был наш, – прохладно говорит Герцогиня. Я ловлю себя на мысли, что за все это время она впервые открыла рот. – Это был
– Природа жестока, – говорит парень, – дика.
Он засовывает руку в карман, и девочки опять вздыхают. Боже, что там? Нож? Пистолет? Топор?
А, фух, сигарета. И зажигалка. Вспышка пламени выхватывает из мрака его волчье лицо. Перчаток на нем нет, и руки у него абсолютно точно человеческие. Ни когтей, ни обрубков из плоти, просто обычные руки, обычные пальцы. Хоть я уже и поняла, что нет, он никоим образом не может быть моим кроликом, сердце мое разочарованно падает. Провал.
Я – бездарность.
Я разворачиваюсь и ухожу, ожидая, что и они все пойдут за мной. Но девочки все так же стоят и смотрят, как он курит в темноте.
– Я – Кэролайн.
– Кира.
– Виктория.
– Элеанор.
Он смотрит на меня. Как будто спрашивает взглядом – и?..
– Саманта, – говорю я.
– Саманта, – повторяет он, и, несмотря на непроглядную темноту, я чувствую, что он смотрит на меня. И улыбается.