Зайка

Луна в этот момент прячется за облака, и я совсем не могу разглядеть его лицо. Лишь острый волчий профиль. Волосы у него темные и растрепанные. На нем поношенное черное пальто. В этот момент он неожиданно начинает качать головой в такт музыке в своих наушниках. Честно говоря, он похож на обычного парня, который просто ждет автобус.

– Автобусный нищеброд, – шепчет Кексик, пристально глядя на него.

– Сексуальный автобусный нищеброд, – поправляет ее Виньетка. – Молодец, Саманта, пять с плюсом.

– Да ты только посмотри, во что он одет. Он же сатанист.

– Или студент с художественного факультета? А может, просто бездомный, – шепчет Жуткая Кукла тем же гоосом, которым обычно говорит во время групповых обнимашек.

– Он не постучал во входную дверь, – тихо говорит Кексик. – Они должны стучать.

– Может, кролик Саманты был другим, – говорит Жуткая Кукла. – Может, он больше… не знаю… говнюк, чем все остальные? Или вроде того?

Они все оглядываются на меня в поисках какого-нибудь подтверждения. Это он или нет? Давай, объясни уже как-нибудь все это, пожалуйста. Я смотрю на него еще раз. Он совершенно не обращает на нас внимание, ну или по крайней мере делает вид, что не обращает. Высокой широкой фигурой он напоминает крепкое дерево из заповедника Мьюир Вудс. Скулы такие острые, что, кажется, дотронься – и порежешь палец. Его взлохмаченные волосы навевают мысли о чем-то панковском и смутно опасном. А еще он как будто слабо улыбается каким-то своим мыслям. Или мне кажется? Да, улыбается так, словно песня в наушниках нашептывает ему какой-то секрет. И тут он вдруг начинает без слов подпевать густым низким голосом.

– Не знаю, – шепчу я.

– Ты должна ему что-нибудь сказать. Просто на всякий случай.

Даже в полной темноте он похож на человека, который может всем нам пооткручивать головы просто на раз-два. Посыл «идите на хрен» расходится от него ощутимыми горячими волнами.

– Что сказать? – шиплю я.

– Я откуда знаю? Это твой кролик! Наверное.

– Девочки, уймитесь уже, черт бы вас побрал, он все равно вас не слышит, – говорит Виньетка нормальным голосом. – Вот, смотрите. ЭЙ, ТЫ ПАРЕНЬ ИЛИ КРОЛИК?

– Ш-ш-ш!

– Тихо ты!

– Прошу прощения? – парень приспускает наушники на шею.

Теперь он смотрит прямо на нас. И хоть его лицо все равно по большей части остается в тени, я все равно вижу, что губы у него нормальные, правильные. Слегка изогнутые в улыбке. Он улыбается нам? Может, и нам. Я чувствую, как зайки слегка подталкивают меня в спину, чтобы я подошла к нему поближе.

– Прости, что беспокою, – говорю я, обращаясь к вполне, быть может, самому обыкновенному человеку.

А может, убийце. Может, это он отрезает студентам головы по всему кампусу.