Кулагин замер, в ужасе переводя взгляд с потемневшего экрана мобилы на монитор и обратно.
Милка, Миленок, Милочка… Дочка – родная и единственная.
Стены комнаты закружились, сливаясь в сером водовороте, готовом утянуть его за собой на черную непроглядную глубину – туда, где раскачивался стальной шар безумной боли, где, оскалив редкие гнилые зубы, Кулагина поджидала старая всеведущая ведьма.
Дрожащей рукой он схватил полторашку и надолго приложился к горлышку. Затем сунул в зубы очередную сигарету. Чиркнул зажигалкой раз пять, прежде чем смог прикурить.
– Господи прости, Милка…
Церковь. Надо обязательно в церковь заглянуть, свечечку поставить.
Господи прости…
Кулагин прикрыл глаза и откинулся на спинку стула.
– Леша, не делай этого!
– Я предупреждаю!.. Оставь мою дочь в покое!
– Разве ты не видишь, Фрося? Девочка слушает…
– Отвали от нее, скотина! Или я за себя не ручаюсь…
– Положи стул и не мешай нам рассказывать ист…