— Как врач выглядел? Опиши.
— Да не запомнил я его, все они одинаковые. Халат белый, колпак, очки.
— Лицо разглядел?
— Мельком, но не вспомню, — голос парня дрогнул. — Сколько за сегодня их передо мной мелькало. Кто из них заходил, уже не смогу понять.
— Сиди здесь и никого не впускай. Даже врачей. Это место преступления. Понял?
— Ага.
— Не ага, а «так точно».
— Так точно. Простите, а вы кто?
На шум уже вышла тетя с «бидонами». Я поспешил к ней, так и не ответив летёхе. Не до него сейчас.
После коротких объяснений та раскудахталась, схватилась за сердце и кинулась кому-то звонить. Потом метнулась в ординаторскую, но время — обед, никого не нашла. После бесполезных метаний я снова остановил ее и спросил:
— Кто из посторонних сегодня был здесь?
— Только вы… — хлопала она глазищами. — Это же хирургия! У нас строго.
— Точно никого не было? — я сверлил ее испытующим взглядом. — Может, из другого отделения кто-то приходил?
— Ну, заходил один. Врач. Сказал, что Сапожников — его родственник близкий. Хотел сам удостовериться, как он.
— И вы его пропустили?
— Ну так он свой же, — медсестра сникла.
— Почему свой? Вы его знаете?
Теперь она уже не казалась этаким стражем ворот и непроходимым заслоном. Самая обыкновенная женщина, да еще и здорово растерянная.
— Нет, просто в белом халате был. Я подумала, из соседнего корпуса, из терапии пришел. Там у них текучка всегда, всех не упомнишь. Я хотела его к лечащему врачу проводить, он отказался, сказал, что просто глянет на родственника одним глазком. Я еще удивилась, но значения не придала.
— Как он выглядел?