Примерно полторы сотни мужчин, женщин и даже детей собрались в одном и том же месте, но образовали две группы, которые не смешивались между собой, словно вода и масло. Меньшая их часть представляла из себя мужчин, женщин и даже парочку детей в богатой одежде, которые переговаривались о чем-то своем, одним глазком наблюдая за творящимся в нескольких метрах от них ужасным зрелищем. Причем там были не только европейцы, нашлось место и нескольким смуглым индусам, и парочке азиатов, а самой магически развитой аурой из присутствующих так и вовсе обладал какой-то старый седой негр, как раз сейчас смеющийся над чем-то, что сказал ему оказавшийся рядом офицер британской армии. Однако подавляющее большинство людей, наполнивших собою парк, носили костюмы горничных или иную столь же характерную для обслуживающего персонала униформу, стояли на коленях, а также мрачно и молчаливо взирали на шестерых мулаток, младшей из которых было максимум десять, а старшей вряд ли исполнилось больше шестнадцати.
Девочки и девушки со связанными за спиной руками буквально танцевали на носочках, стремясь хоть как-то облегчить давление веревочных петель, наброшенных на их шеи и натянутых через ветки какого-то дуба таким образом, чтобы дышать они все-таки могли, но делали это едва-едва. Бедняжки испуганно пучили глаза, плакали и кричали, явно пытаясь о чем-то умолять…Только делали они все это беззвучно, ибо кто-то сотворил волшебство, не дающее всяким противным звукам нарушать покой элитной части города. Причиной же, заставляющей несчастных так нервничать, являлся не столько тот факт, что ноги седьмой из них больше не касались земли, сколько отдаленно похожий на четырехрукого скелет механизм, прямо сейчас деловито стягивающий последние лоскутья кожи с повешенной, которая толком уже и не дергалась. А также не имела ни единой конечности, не превращенной в иссеченное металлическими пальцами-лезвиями месиво, где целыми остались лишь те участки, по которым пролегают самые крупные сосуды и артерии. Наметанный взгляд целителя сходу определил, что истекающий кровью сразу отовсюду кусок мяса, в котором почти невозможно было узнать человека, прямо сейчас умирает от инфаркта, несмотря на то, что женщины вообще-то от природы несколько выносливей мужчин в плане переносимости боли и ран, а данному организму вряд ли исполнилось хотя бы лет четырнадцать.
— И пусть судьба этого преступного отребья станет примером для всех тех, кто помыслит о том, чтобы поднять руку на своего господина! — Важно, неспешно и буквально преисполнившись чувства собственного величия, вещал дородный господин в алой мантии судьи и белом завитом парике с длинной косицей. Аура этого типа была весьма похожа на ауру лейтенанта королевского флота, что сопровождал Олега, только была заметно сильнее и помимо силы воды чувствовался в ней и какой-то резкий и донельзя противный душок, наводивший на мысли о сероводороде…Или просто сере. Кипящей, скорее всего. А еще под слоем приятной глазу зеленой травки чародей ощущал какие-то крайне подозрительные токи чужеродных для этого мира энергий, пульсирующие в некоем контуре, похоже являющимся разновидностью пентаграммы. — И помните, что хотя сама виновница преступления и сдохла на месте преступления, как паршивая собака, но кара постигнет и тех, кто знал о её намерениях и не донес! В милосердии своем, мы вверяем эти презренные души…
— Смотрю, не все у вас ладно с рабами, раз им прямо по месту работы и проживания такую наглядную агитацию устраивают, — поморщился Олег, ощущая как его ладонь чуть ли не до хруста стягивают пальцы супруги. Которые он тоже сжал. Причем не просто так, а в особом ритме, являющимся одним из условных сигналов, которые они обговорили. До самой резиденции коменданта их маленькая группа в любом случае добираться не планировала, ибо атаковать опытного мага в его родном доме, где он наверняка имеет разнообразные защитные системы — плохая идея. Если обсуждаемая персона еще и чернокнижник — адски плохая. Просто чародей хотел воспользоваться удачным моментом с большей пользой, сходу выбив большую группу вражеских одаренных, которые несли бы вахту на Сверкающей площади, месте, где расположены конторы местных купцов, церковь и гостиницы для пиратских капитанов… Но если он не остановит творящуюся прямо сейчас мерзость, то себя уважать не будет. Да и в толпе собравшихся поглазеть на казнь жителей острова, где с культурным досугом туго и вообще интересных событий маловато будет, несколько не самых паршивых мага все-таки есть. — Это вообще что такое? Повешение или все-таки сдирание кожи?
Олегу не нравился этот парк. Очень не нравился. И это даже без учета события, что в нем сейчас творилось. Оракул-самоучка чувствовал опасность буквально со всех сторон, откуда-то больше, откуда-то меньше. Но это была не такая опасность, как та, которую он ощущал, попадая под обстрел вражеской артиллерии или во время поединков с вражескими магами. Хотя нечто подобное им и ощущалось, причем совсем недавно, при встрече с волшебным аналогом больших белых акул. Его хотели съесть. И источники данного намерения располагались как в толпе зрителей, так и под ногами, а также там, где никаких людей или нелюдей вообще не было видно. Только деревья…
— Повешенье, — мгновенно последовал ответ от лейтенанта английского флота, который в происходящем явно не видел ничего из ряда вон выходящего или хотя бы предосудительного. Дар оракула подсказал Олегу, что собеседник искреннее считал эту изуверскую казнь актом правосудия. Причем весьма продуманным и рациональным, раз он одновременно и во временами слишком много себе позволяющих домашних рабов побольше смирения вобьет, и некоторых из их хозяев развлечет немного, и какую-то хозяйственную выгоду даст, ибо уже заканчивающая дергаться в агонии девчонка испускает дух не просто так, а с выгодой для местных сертифицированных чернокнижников, да и коже её применение найдется…Впрочем, чародей отдавал себе отчет, что очень многие русские бояре думают также. И действуют схожим образом. На фоне медленного превращения в дерево и вырезания из еще живой и осознающей себя древесины какой-нибудь табуретки, творящийся на его глазах кошмар в общем-то особо и не выделялся…. — Эдиктом её величества всем малолетним преступникам, пойманным на не особо тяжких преступлениях вроде карманной кражи или бродяжничества, предписано делать скидку на возраст и всего лишь вешать. Вот мы и вешаем. Просто с вариациями…
Со стороны гавани раздался громкий треск, очень похожий на звук падения здания или кораблекрушения…Это распался на части и отвалился фальшивый корпус «Тигрицы», открывая её истинный вид и готовые к стрельбе пушки. Анжела была не очень сильным магом астрала, а её оставшиеся на борту коллеги имели даже еще более низкую квалификацию. В одиночку, на ходу и без вспомогательного оборудования она бы никогда не смогла передать хоть кому-то нормальное сообщение из своих мыслеообразов. А уж установка двухстороннего канала для беседы и вовсе для неё выглядела недосягаемой вершиной. Но на то, чтобы фигурально говоря «ткнуть» чувства ожидающих этого на борту судна ведьмочек с расстояния пары километров её возможностей хватало с избытком. А дальше они передали сигнал по цепочке. И шум, производимый орудиями, которые одно за другим начали бить по заранее намеченным целям, для всех спустившихся на берег отрядов являлся сигналом к действию, который нельзя пропустить или ложно интерпретировать.
Один из матросов-носильщиков, которые до этого молча и безропотно тащили вслед за чародеями «подарки», мягким медленным движением скользнул вперед, практически обнимая английского гидроманта. И вытащенный из ножен на поясе короткий треугольный кинжал, больше напоминающий заточку или штык, вонзился в затылок вражеского офицера, с хрустом пробивая кости. Униформа лейтенанта могла спасти жизнь не хуже тяжелого бронежилета, а на себе Корноуэл носил защитный артефакт или даже несколько, что остановили бы угрозы, нацелившиеся на открытые части тела. Олегу даже ясновиденьем не требовалось владеть, дабы это знать — таковы были общепринятые реалии этого мира. Вот только стандартные защитные барьеры не срабатывали, если приближающийся к их носителю объект приближается достаточно медленно, например, со скоростью занимающегося повседневными делами человека или человека, не раз отрабатывавшего во время тренировок маневры по обезвреживанью одаренных целей. А потому на редкость словоохотливый лейтенант британского флота умер, вряд ли даже успев испугаться — только удивиться. Маги были живучее людей, но на третьем ранге редко кто из них мог бы избежать мгновенной смерти, когда мозг их пробило острым как бритва клинком.
Оставшиеся бойцы Олега уронили на землю свою ношу, вытряхнули из рукавов одежды напрочь обыденные и лишенные волшебства револьверы, которые получилось бы у них обнаружить либо при использовании серьезных сканирующих чар, либо при личном обыске и теперь в упор расстреливали английских солдат, не ожидавших такого поворота событий. Ружья тех висели за плечами, а потому чтобы воспользоваться ими по прямому назначению или хотя бы как дубиной или копьем, если они вдобавок еще и не заряжены, требовалось несколько секунд. Которых им не дали, убивая сначала тех, кто хотя бы пытался что-то сделать, а потом и впавших в состояние ступора угощая свинцовой пилюлей.
Седой чернокожий старик, который вел себя с английскими офицерами как равный, и они этому противились если только в глубине своей души, отреагировал на происходящее быстрее всех остальных противников. То ли возраст и опыт сказывался, то ли он сумел развить скорость своей реакцию до величин, неподвластных более-менее обычным людям. Всего тело этого одаренного всего-то за секунду трансформировалось в состоящего из тьмы и электрических разрядов большого червя, от которого кстати и демоническими эманциями знатно тянуло, а после словно ракета рвануло вперед, раскрывая свою огромную круглую пасть, полную бесчисленными зубами…И увяз в магическом щите, который активировала Анджела, нагнувшаяся к самому массивному из подарков. Внутри ящика, который с трудом тащили бойцы, прятался вполне пристойный образчик генератора барьеров, который не так уж давно прикрывал от артиллерии и обстрела несколько рот индусов, лояльно настроенных к британской короне. Только на сей раз радиус его работы был заранее настроен на самый минимум, компенсировав малый охват повышенной эффективностью в зоне действия.
Чародей на свою супругу подчиненных, в общем-то, и не смотрел, поскольку доверял им решение столь примитивных и обыденных задач, как уничтожение примерно равного по численности противника с многократно худшей выучкой, да вдобавок был очень-очень занят. Нацеливал на врага сразу и небольшую пущечку, и вытряхнутый из кольца со свернутым пространством тяжелый огнемет. Только когда он все же пустил оружие в ход, то по врагам ударила не струя горящего напалма, а несколько иная жидкость. Хотя некоторые из них определенно предпочли бы пламя душу из концентрированной святой воды, на протяжении нескольких дней старательно подготавливаемой православными священниками для английских чернокнижников и их слуг, весьма привольно чувствовавших себя на этом острове.
Червяк, пытавшийся подрыться под барьер, лопнул как воздушный шарик, забрызгав все вокруг тлеющими потрохами, оказавшимися неожиданно материальными. Начавший было творить какие-то сложные чары судья, окутавшийся барьером из черного дыма, попав под душ из святой воды завизжал как ошпаренный поросенок, прижимая дымящиеся руки к натуральным образом пылающему белым пламенем лицу и кинулся прочь, позабыв про всякую магию и на ходу обращаясь в самоходный факел. Автоматрон-палач, почти вцепившийся в барьер своими окровавленными пальцами всех четырех рук, на ладонях которых пылали какие-то нечестивые символы, рассыпался на части, причем идущий из обломков дым умел делать сразу как минимум две вещи: гореть и кричать. Деревья, начавшие было распахивать зубастые пасти-дупла и вытаскивать из земли лапы похожие на когтистые щупальца, стремительно осыпались трухой, а вся трава в парке разом завяла. Даже та, на которую не попало вообще ничего, слова все эти растения являлись частью некоего единого организма, сдохшего сразу и без лишних спецэффектов.
Зрители, с воплями ломанувшиеся в разные стороны, тоже не остались невредимыми. У вражеских магов, да и некоторых мирных обывателей, взрывались и плавились носимые на теле артефакты, то ли полученные из преисподней, пусть даже и через посредников, то ли содержащие слишком много демонической силы. Их тела, наполненные здоровьем и молодостью явно не из самых благовидных источников, стремительно усыхали до состояния морщинистых мумий или вообще разлагались заживо. Прямо на глазах поливающего всех и вся святой водой Олега из спины отчаянно кричащей юной девушки вырвалось корчась в агонии что-то вроде мохнатой крупной гусеницы…С лицом той самой девушки. А оставшееся тело, видимо бывшее всего лишь оболочкой твари, безвольно шлепнулось на землю, не источая ни капли крови. Солидный пухлощекий джентльмен оплыл словно поставленная в духовку восковая свеча, обнажая горящие изнутри внутренние органы, которые топорщились во все стороны иглами и какими-то крючками, будто морские ежи. Мужчина в богато украшенном камзоле, потрясающий массивным жезлом, вполне пригодным для использования в качестве дубины и сделанным вроде бы из чистого золота, выдал некую зубодробительную фразу на латыни, складывая руки в явно не для красоты придуманный жест, но смог вызвать лишь рой жалких искорок, которые ему же пальцы и обожгли до костей, ибо магический дар этого человека, минуту назад наверняка считавшего себя сильным волшебником и способного выдать далеко не одно боевое заклинание, сбоил словно электроника, по которой основательно прошлись жестким электромагнитным импульсом. У на редкость красивой дамы лет тридцати, буквально излучавшей сексуальность знающей себе цену женщины всем своим видом, с головы сползли и волосы, и кожа, и даже плоть, обнажая рогатый череп повышенной зубастости. Нормальные дети улепетывали из парка с воплями, но парочка существ, ими только притворявшихся, изрыгали бессильные проклятия, скребя в агонии землю длинными хитиновыми конечностями, прорвавшими плоть в нескольких местах.
— Время платить по счетам, господа! — Сообщил Олег нескольким английским офицерм, которые если и замазались в демонологии и прочей подобной пакости, то только самым краешком, а потому своей боеспособности полностью не утратили и сейчас пытались совместными усилиями создать какие-то атакующие чары из арсенала флотских магов. Безуспешно. Жидкость, которой вокруг них теперь имелось предостаточно, дергалась и рябила, но не более. Ерафим, клявшийся своей бессмертной душой в том, что использование подготовленной лично им святой воды не только не усилит вражеских гидромантов, но и на несколько минут сделает хоть какое-то применение волшебства данной школы делом практически нереальным, если окажется зацеплена хоть капля данной влаги, чародею все-таки не солгал. — И на сей раз набранные вами кредиты в адских микрофинансовых организациях на чужие головы спихнуть не получится!
Глава 7
Громко выли девушки, спасенные от мучительной казни, рыдая и размазывая слезы и сопли по симпатичным в общем-то мордашкам. После того как веревки с их шей были срезаны, мулаток никто больше не держал, и они могли бы уйти куда угодно…Но не могли. Ноги выживших буквально чудом мулаток держать напрочь отказывались, из-за чего они скорее ползали чем ходили. Чародей даже заподозрил, что их чем-то опоили, дабы не слишком сильно брыкались во время своего принесения в жертву то ли парку, то ли каким-то иным темным тварям, с которыми через местную растительность англичанами была налажена коммуникация, однако быстрое сканирование юных рабынь не показало ничего кроме зашкаливающего уровня гормонов стресса, серьезного недостатка жидкости в организмах и следов побоев, как старых, так и полученных буквально пару часов назад. Впрочем слишком много внимания плачущим девчонкам чародей не уделял, сосредоточившись на их куда более невезучей товарке. Со стороны она могла бы показаться мертвой, причем мертвой давно и основательно, но под влиянием воли могущественного целителя сердце её вновь начало тихонечко биться, перекачивая по телу остатки крови, прекратившей сочиться, откуда только можно и нельзя. Олег не мог дать твердых гарантий выживания своей пациентки без того, чтобы уделить ей не полминуты, а хотя бы четверть часа…Но если бы она дотянула до того момента, когда захват острова подойдет к концу, был твердо намерен доделать свою работу.
Величественно и с обманчивой медлительностью «Тигрица» кружилась в небе, бомбя что-то под собой и расстреливая корабли в гавани. Стоящие у причала суда, где как минимум у пиратов должна была иметься дежурная смена из более-менее компетентных противников, при планировании данной операции оценили как более серьезную угрозу, чем старая крепость, в которой гарнизон разложился донельзя, а модернизацию орудийных систем делали при жизни последнего русского царя или даже еще немного раньше. Только вот английское командование вело себя не так беспечно, как думали имевшиеся в распоряжении чародея информаторы и все-таки припасло в рукаве пару трюков на тот случай, если их солдатам вдруг всерьез придется с кем-то драться. С громким скрежетом давным-давно не использовавшихся и явно заедающих механизмов в орудийных галереях проемы для орудий резко расширились…Почти все. Парочка этих причудливых ставень, совершенно незаметных со стороны, все-таки сломалась, ибо обслуживалась спустя рукава, а построена оказалась слишком давно. И открывшиеся взглядам пушки были может и не сильно новыми, зато большими, очень большими. А стояли они на лафетах, которые таки могли подниматься вверх. Артиллерия крепости синхронно открыла огонь, выплевывая ядра, столбы пламени и целые облака черного дыма. Порох, который имелся в распоряжении у вражеских канониров, не мог похвастаться высоким качества, раз такой выхлоп давал. Да и выучки им не хватало. Наметанным глазом Олег оценил результативность стрельбы примерно в одну десятую. То есть девяносто процентов вражеских выстрелов летели куда угодно, но только не в защитные барьеры «Тигрицы», которая достаточно активно маневрировала, сбивая врагам прицел.
— Что…Что вы творите?! — Округлил глаза какой-то молодой англичанин, в явном испуге наблюдая за тем, как Олег отводит глаза от воздушной битвы и начинает раздеваться прямо посреди улицы. А затем его примеру последовали подчиняющиеся чародею солдаты. — Нет!!! Я не дамся!
Паникующий паренек попытался чего-то колдануть, но вышло у него лишь пару каких-то цветных всполохов в воздухе вызвать. Добытый у алхимиков-индусов яд антимагии, которым быстренько обработали всех сдавшихся в плен, был может и не лучшим в мире, но истинного мага низвел бы до состояния жалкого фокусника, а всех кто слабее и вовсе превратил бы на некоторое время в обычных людей. Поняв бесполезность своих потуг, паникующий англичанин попытался ринуться куда глаза глядят, но поскольку ноги ему и всем остальным скрутили ремнями, особой прыти не развил, да и вообще через три поскользнулся на останках той группы, в которую Олег разрядил свою пушечку после продолжения с их стороны попыток сопротивления и шлепнулся на порядком изгаженную мостовую задницей кверху.