– Ви… Брс… Ка!.. – со всех сторон выкрикивали огрызки имен и фамилий, и медведь остановился, до того каждого взволновала возможность вытащить на поверхность те крохи, что сохранились личного.
– Мы почти не помним себя, – пояснил Брс, оказавшийся ближе прочих к уху Радика. – Если бы Андрей или кто-то другой не собрал нас, мы забыли бы себя полностью и однажды бросились бы к любому, что могло бы заполнить эту пустоту.
– Живые люди или заражаются или плохо себя чувствуют от столкновения с чернильными, ты это и сам понял, – слышать голос Сони было до того приятно, что Радик забылся и не сразу понял, что они снова движутся к морю. – Моя бабушка едва не умерла, когда прошла через нас, а мы не успевали никуда отойти. Я так испугалась!
– Испугалась, она испугалась, – забормотали вокруг, и Радик почуял в этом зависть. Хотя, похоже, даже это чувство они уже слабо помнили.
– Но проблема в том, что одиночные чернильные от соприкосновения с живыми переполняются этим теплом настолько, что разлетаются в клочки, – продолжала Соня.
Радик почувствовал, что она переместилась и её острый подбородок чуть болезненно, но приятно давит ему на плечо. А ведь похоже он не должен этого чувствовать. Неужели ему просто кажется?
– Чтобы выжить, мы должны быть вместе, – закончила она уже шепотом над его ухом.
Город почти весь остался позади, и Радик скорее чувствовал, чем видел, что автомобиль Котина отстал – здесь уже не проедешь так просто. Тогда как медведь двигался всё увереннее. И Радик почувствовал даже не сам, а всей этой всеобщей массой, что их неудержимо тянет к воде.
– Похоже, и впрямь в этом что-то есть, – раздался голос Андрея. – До определенного момента чувствовалось отвращение, вы ведь почувствовали, да? Довольно сильное чувство. А сейчас тянет приблизиться. Может, и правда мы должны пройти этот оборот, и природа всё предусмотрела.
Странное дело, пока Радик сам рассказывал о том, что надо идти к морю, путанно и непонятно, он в это верил всем своим существом. Он едва с ним согласился брат, как только они ускорили шаг и ступили на набережную, он понял, что сомневается. Да только попросить остановиться и подумать он не мог. Как это объяснить? У меня странное чувство? А если это просто глупости? Да он со стыда сгорит!
Радик завертел головой, своей ли – он даже этого не знал, пытаясь разглядеть чудившуюся ему опасность. На набережную выходили другие тени. Огромные ступали степенно, неторопливо подходили к кромке воды и также спокойно входили в неё. Маленькие одиночные вбегали в волны и ныряли точь-в-точь как живые люди. Вот сомкнулась вода над головой огромного слона – он был раза в два больше их медведя, вот к кромке моря проковылял крокодил и сунул в неё свою тупоносую морду.
Стоп! Радик попытался остановиться, но медведь продолжал двигаться, и всё, что у него получилось, это по инерции пролететь внутри туши, цепляясь за чужие локти и спины.
Крокодил! Разве не крокодил забрал Субботу? И разве в таком случае он не должен был вернуться целиком?
Понимание вспыхнуло в голове ярче любой лампочки. Уставший измученные Суббота на больничной койке. Радик видел его через окошко и плохо знал раньше, а до заражения и вовсе не видел. А сейчас понял, что у этого Субботы не только было тоньше и моложе лицо, над губой не было бугра родинки, которая на темно-фиолетовой коже смотрелась просто бугром. И глаза смотрели иначе. Если бы он набрался смелости поговорить с Субботой, он знал бы точно, а сейчас он мог только предполагать. Они с Андреем были не слишком сильно похожи. Но Радик встречал и других братьев, которые даже с разницей в несколько лет были словно близнецы. Мог ли Котин обмануть его? Радик представил самодовольное лицо Котина и застонал. Конечно, мог! Что же до причин – он словно наяву услышал голос ученого:
«Нам нужно решить проблему города как можно быстрее и при этом бескровно. Насколько это возможно, разумеется. И до сих пор мы несколько проигрывали по эффективности. Но не сейчас. Благодаря Родиону мы совершили настоящий прорыв, когда стало понятно, что с тенями можно договориться».
С чего он взял тогда, что эта договоренность касалась их жизней тоже?!
Радик очнулся и замолотил руками и ногами, привлекая внимание окружающих его людей.
– Стойте! Стойте, это ловушка! Нужно поворачивать! – прокричал он так громко, что у самого зазвенело в ушах.
Медведь продолжал двигаться, словно его никто не слышал. Но когда он снова попытался крикнуть, раздался голос Андрея. Такой тусклый и еле слышный, что Радик едва узнал брата.
– Я вижу, пытаюсь повернуть, но не получается.