Поэтому, покачав головой, я повернулась к окну.
Кареты снова тронулись, мы покатили по залитой солнцем Авенне, красоты которой перестали меня волновать.
Признаюсь, я не знала, что мне и думать. Получалось, я только что получила неопровержимое подтверждение тому, что меня зовут Чариз Моррис, и этот самодовольный нахал на противоположном сидении — мой родной брат. Но при этом я не испытывала ни малейшей радости или облегчения.
К тому же память до сих пор спала, не делая ни единой попытки вернуться и хоть как-то это подтвердить.
Но почему?! Почему так?
Думала об этом, трясясь в карете, и вырвалась из своих мыслей только тогда, когда мы прибыли на пристань. Вышли наружу, затем девушкам помогли взойти по украшенным цветами и лентами сходням на такую же украшенную баржу, где нас уже встречал одетый в светлый парадный камзол, но выглядевший порядком усталым Роланд.
Чуть поодаль с отеческим видом на происходящее взирал Реджинальд Годдарт. Король показался мне исполненным величия и благодушия и вовсе не напоминал терявшего разум человека. Но, помня о вчерашнем, я быстро поклонилась одному и второму Годдартам. Решила, что мне стоит как можно скорее убраться с королевских глаз, чтобы правитель Ангора снова не заподозрил во мне врага.
Реджинальд Годдарт на мое приветствие ответил молчаливым кивком — уверена, вчерашний инцидент не задержался в его памяти, — тогда как Роланд поцеловал мне руку, заявив, что я выгляжу чудесно. Впрочем, то же самое он говорил каждой из двадцати шести избранниц, тоже выглядевших чудесно этим утром.
Кирона нигде не было, и меня это немного расстраивало.
Что уж тут скрывать — я постоянно возвращалась к нему в мыслях, а цветы с белоснежной карточкой, на которой стояла его подпись, принесенные этим утром, говорили о том, что принц тоже обо мне думал.
Зато Изабель после приветствия Роланда раскраснелась так, что это стало заметно многим — я увидела, как многозначительно переглядывались дожидавшиеся своей очереди девушки. Но подруга тоже не испытывала никакого желания оставаться на глазах у короля, поэтому мы, дождавшись Лесли, поднялись на верхнюю палубу, где помахали оставленным на берегу Ворсли.
И я, глядя на их высокие фигуры, неожиданно подумала о том, что они мне врали.
Да, получалось, они лгали мне в глаза, называя Шерридан Макнейл.
Но как так?! Как им это удалось?! Они ведь как простодушные дети — то, что у них на уме, сразу же оказывалось на языке.
Тут я заметила Вильфреда Морриса — тот тоже расщедрился и даже мне помахал. Получалось, я подозревала его во лжи больше всех, но именно он говорил правду?!
— Вот и хорошо, что все прояснилось, — произнесла Изабель.
На верхней палубе мы были втроем — остальные девушки облепили Роланда, соревнуясь за его внимание и пытаясь произвести впечатление на короля. Я же нисколько за таким не гонялась, тогда как Изабель…
Ну что же, это Изабель — ей нравился Роланд, чему нашлось множество подтверждений, но не в натуре гордой клайморки было бегать за мужчинами. Наоборот, если старший из принцев Годдартов захочет, ему придется порядком постараться, чтобы завоевать ее сердце!
— Что именно тебя тревожит? — принялась допытываться она. — То, что ты так и не вспомнила?
— Странное чувство, — призналась ей. — Вместо того, чтобы выдохнуть с облегчением, я не могу избавиться от ощущения, что все совсем не так. Произошла очередная ошибка, хотя ее быть не могло — ведь тот парень меня узнал, и его вовсе не притащил за шкирку Вильфред Моррис! Хоулз отлично меня видел, потому что стоял рядом с нашей каретой… Нет же, ошибки быть не должно! — Не выдержав, я вздохнула. — Я твержу себе об этом последние полчаса. Уговариваю себя, что я — Чариз Моррис и все наконец-таки встало на свои места, но внутри меня что-то сопротивляется.