Но только сейчас, после слов Томаса, я в полной мере осознала, насколько это странно. И еще — насколько уединенно мы жили.
У нас никогда не бывало гостей со стороны родителей. Они не только никого не приглашали, но и нас не звали на семейные приемы. Допустим, казначейство, где трудился отец, было не самым располагающим местом для дружеских связей, да и он был замкнутым и молчаливым человеком.
Сильный маг, но при этом работал писарем. Почему?.. Уверена, с его-то даром он мог найти себе куда более престижное место. Но он даже не пытался, словно его все устраивало.
Да и мама…
У мамы тоже не было подруг. По крайней мере, я не знала ни об одной из них. Да и о самом месте, где она работала, имела лишь смутное представление. Признаюсь, она никогда не звала меня помочь в своей лавке, даже когда у меня были каникулы. А если я настаивала, то всегда говорила, что сейчас она переезжает на новое место и мне там делать нечего.
Одно время меня это удивляло, но затем я сдалась. Решила, что раз она не хочет, то и я не буду навязчивой.
Но слова Томаса порядком меня встревожили, хотя я и попыталась уговорить себя, что всему есть логическое объяснение.
Да, мы жили крайне уединенно, потому что мои родители порвали все связи с прошлым и не хотели заводить новых друзей. И старых, выходило, они тоже не хотели, поэтому не открыли двери Гленхемам. А поверенные нас просто-напросто не нашли, иногда такое бывает.
Во всем виновата проклятая война, сказала я себе. Маги-отступники и то, что произошло в нашем прошлом. Это самое прошлое оказалось слишком болезненным и тяжелым, и мои родители решили навсегда вычеркнуть его из своей жизни.
Поэтому вели уединенный образ жизни, отец отказался от магии, а мама… Мама просто плыла по течению.
Но если головой я понимала, что это вполне годное объяснение, то на сердце у меня почему-то было неспокойно.
Глава 14
Утром мне принесли цветы. Вот так, постучали в дверь нашей комнаты, когда мы с Лиззи уже поднялись и собирались на выход. Подруга по привычке отправилась открывать и вскоре вернулась с роскошным букетом в руках.
Оказалось, его принесли мне, но посыльный отказался признаваться, кто именно был дарителем. Заявил, что он ничего не знает, после чего улизнул, а пытки, к сожалению, в Академии Эйлирена были под строжайшим запретом. Поэтому Лиззи ничего не оставалось, как осмотреть цветы, но к букету не прилагалось ни карточки с именем, ни треклятой записки.
Просто белоснежные розы, нежно-розовые лилии, серебряные ленты и самые дорогие украшения из «Лавки мистера Лански» — пожалуй, престижнейшего цветочного салона в столице.
Вернувшись в комнату и продемонстрировав мне букет, подруга сперва заявила, что, наверное, это Виммер пошел в расход, решив разорить свою семью… Но затем, еще раз посмотрев на ленты и украшения, передумала. Пристроила цветы в вазу на моем столе, затем уставилась на меня и потребовала, чтобы я тотчас же ей все рассказала.
И нет, она ни в жизнь не поверит, что эти цветы от Виммера! Гордона тоже не стоит сюда приплетать, тот любит Мисси… Я, конечно, красива, но не настолько, чтобы он вот так сразу переметнулся! Хорошо, настолько красива, но она не верит в то, что я стану встречаться с некромантом, потому что все эти годы их терпеть не могла.
На это я покачала головой, заявив, что Гордон тут точно ни при чем. И еще, что рассказывать мне нечего — я понятия не имела, от кого эти цветы. Она же сама сказала, что к ним нет ни записки, ничего…
— Ну уж нет, так не пойдет! — нахмурилась Лиззи. — Вернее, никто и никуда из этой комнаты не пойдет, пока я не узнаю всей правды!
Потому что я уже была готова к выходу. Успела надеть мужской наряд для первого испытания и накинуть парадную мантию, а еще поправить волосы, в которые Лиззи вплела цветы. Подруга этим утром встала ни свет ни заря и откуда-то притащила россыпь маргариток, заявив, что наплевать ей на месть мистера Гиггенса и что она все равно сделает мне прическу.