Но внезапно зеркало начинает линять, сбрасывать чешуйки амальгамы. Кира трёт его поверхность ногтями, соскребая отражение, и видит под ним сестру. Видит свисающие бока, ляжки, круглые щёки.
— Это ты, — звучит искажённое эхо. — Настоящая ты.
Кира взметнулась на постели и ощупала себя. Сердце колотилось в груди, глаза были влажными. Она вздохнула и обхватила руками озябшие плечи. Так она и сидела, глядя в темноту, дожидаясь рассвета.
Первые спазмы в животе случились у неё на следующий день. Кира вышла на пробежку и не заметила, как оказалась у входа в зверинец. Ноги сами понесли ею к шатру. Гордей стоял у вольера пумы, вертя на пальце ключи.
— Привет, Худышка! Соскучилась?
Девушка скорчила недовольную гримасу.
— Я пришла к Ханне.
На первый взгляд клетка с кошкой была пустой.
— Забилась в угол, — пояснил парень. — Кстати, это не ты на нас пожаловалась?
— Больно надо.
Левую руку Гордей засунул под ремень укороченных штанов. Кира старалась не смотреть на его красивую продолговатую кисть. Она подошла вплотную к вольеру.
— Животных арестовали, — беззаботно сказал парень. — За грубое обращение с ними, прикинь? Теперь мы здесь застряли, суд не знает, что с ними делать. Скорее всего, отправят в какой-нибудь зоопарк, а нас выкинут на улицу.
— Так вам и надо.
Кира вгляделась в тёмный угол клетки.
— Слушай, ты в порядке? Бледная какая-то.
— Не твоё…
Желудок девушки резко сжался. Словно от удара в живот, она согнулась пополам. И ощутила толчок, затем ещё один и ещё. Толчки сопровождались острой болью. Дыхание перехватило.
— Худышка!
Ханна вылетела из темноты, как чёртик из табакерки. Гибкое тело ударилось в решётку, стегнул плетью длинный мускулистый хвост. Фургон затрясся.
Кира попятилась, не сводя глаз с пумы.