Кира пошатнулась и тихо заскулила:
— Больно…
— Вот! — Скоблев сунул ей под нос надкушенный гамбургер. — Съешьте, полегчает.
— Я не стану… — возмутилась она, выхватила гамбургер и принялась глотать, не прожёвывая. Скоблев наблюдал за ней удовлетворённо и потягивал из трубочки колу.
— Лучше?
— Да, — призналась она. Желудок урчал, непривыкший к такому количеству еды, но спазмы прошли, как и тошнота. Кира едва доползла до кабинета, а минуту спустя ощущала себя бодрой и здоровой.
— Вот и ладушки, — заключил доктор. — Кстати, прекрасно выглядите. Ну, точно Найтли!
Кира польщённо улыбнулась.
Через час у неё закончились месячные.
Утром двадцать девятого мая Кира весила 45 килограммов, а к вечеру уже 43.
Ошарашенная, она спрятала весы в шкаф, и долго рассматривала себя в зеркале. Страх сжимал внутренности, страх извивался в её кишках чужеродным гостем.
— Что с тобой? — спросила она отражение. — Ты ведь мечтала об этом? Не быть такой, как сестра. Достичь идеала.
Отражение затравленно молчало.
Кира оделась и выбежала в соседний магазин.
— Бутылку красного вина, — потребовала она, швырнув продавщице мятые купюры.
— Солнышко, тебе не плохо? Может, вызвать скорую?
— Себе вызови, жируха!
Кира зашла в детский садик и жадно припала к горлышку бутылки.
«Пятьсот восемьдесят грёбаных калорий», — подумала она и рассмеялась. Такой, смеющейся, растрёпанной, с остекленевшим взглядом, её нашёл Гордей.
— Угостишь?