- Боюсь, теперь путешествия могут оставаться только мечтами. Даже если мне повезёт найти хорошую работу, без тебя в них нет большого смысла. А ты…
Я осекаюсь. Как смогла ляпнуть такое? На мой вопрос: «Сможет ли он когда-нибудь встать ноги?», врач вместо ответа отвела глаза.
- Я не это хотела сказать… - пытаюсь исправиться.
- Ева, всё наладится. Дай мне время. Всё в этой жизни возможно, если очень хотеть. А я хочу. Очень хочу показать и тебе то, что успел увидеть сам, и то, чего ещё не видел.
На следующий же день мы едем на первую тренировку в Пуарье. Загружаю его в машину и везу. В бассейне с утра почти никого нет, кроме инвалидов и новорожденных с мамашами. Девочки-спасатели помогают мне опустить Дамиена в воду, и я замечаю, как до ужаса ему неловко – он ещё не привык быть настолько зависимым от помощи других. Мы заходим на глубину примерно по мои плечи, и милая блондинка Керри, так усердно подмигивающая Дамиену накануне, показывает мне, как правильно держать его в воде.
- Ты должен пытаться делать самостоятельные шаги в воде, или хотя бы иногда опираться на ноги! – подсказывает ему.
И у Дамиена практически сразу получается встать, как мне показалось, или это была иллюзия – его тело такое лёгкое в воде и не кажется беспомощным.
Он пробует сделать первый шаг, держась за специальные ходунки, но у него ничего не выходит.
Я опираюсь на широкие плечи, сползаю ладонями по рукам, прижимаюсь и ввожу адреналин прямиком в его мозг:
- Помнишь тот день, когда мы ездили в ликёр-стор за выпивкой для Дня Рождения Рона на джипе с открытым верхом? Кажется, это была тачка Лукаса… или его брата?
- Его отца.
- Да, точно! И мы тащились на солнцепёке, как старые клячи! Стояли на каждом светофоре, на каждом! А потом за руль сел ты… Я помню это так ясно! Как видео открытку из прошлого: мы несёмся, как сумасшедшие, по North Road, ты меняешь полосы, обгоняешь всех и каким-то чудесным образом всё время попадаешь на зелёный!
Я смеюсь, и губы Дамиена против его воли растягиваются в улыбке. Капли пота на его лбу уже успели собраться в струйки и стекают по вискам ему на скулы, щёки и шею. Отрываю ладони и вытираю ими его лицо.
- Мы орали во всю глотку песню, которую крутили по радио – «My best friend’s girlfriend», и водители других машин, прохожие, все смотрели на нас как на полоумных! А нам было клёво! Я даже сейчас помню это возбуждение, восторг, ощущение свободы, когда ветер в лицо, волосы вот-вот оторвутся, а ты орёшь дурацкую песню о девушке лучшего друга!
- Ты тогда в первый раз надела свои джинсовые шорты, они были бесстыже короткими и так обтягивали твою… твою…
- Задницу! - хохочу.
- Даааа… Я думал, парни захлебнутся слюной! - признаётся, уже тоже смеясь.
- А сам?
- Что сам?
- Сам не захлёбывался?