- Одухотворённым. Иногда восхищённым, удивлённым или счастливым, и настолько искренним, что я воровал твои книги. Хотелось нырнуть в твой мир и узнать, что там, за высоченной стеной неприступности.
- Ну и как? Узнал?
- Дааааа! Ты только не смейся, но я тащился от твоих историй. Помню, не мог дождаться, пока ты закончишь «Первых людей на Луне»!
- Герберта Уэлса?
- Да! Ох… сейчас самому не верится, но я читал урывками, когда тебя не было, и страшно злился, когда ты возвращалась, потому что нужно же было, как воздух, узнать, что там дальше!
- Действительно! Верится с трудом!
- А знаешь, что самое смешное?
- Что?
- А то, что я тысячу раз мог бы взять эту книгу в библиотеке, но нет же, мне непременно нужно было читать именно твою!
- Это совсем не странно, по крайней мере, для меня.
Дамиен поворачивает ко мне голову и делает огромные глаза:
- Признавайся!
- Только поклянись, что не будешь смеяться!
- Клянусь! – кладёт ладонь на моё сердце.
- То есть вот так вот, да? Моё сердце тебе не жалко?
- Жалко, но на моём клясться бесполезно.
- Что? Такое лживое?
- Больное.
Что он вкладывает в это «больное»? То, о чём я хочу, но боюсь думать?
- Чем оно болеет?