– Теперь это мое место, Кавински, – отвечает она.
– Ну же, Лара Джин, – говорит Питер, прикасаясь к моему плечу.
Я шарахаюсь от него, и у него отвисает челюсть. Люди смотрят на нас, перешептываются и посмеиваются. Питер оглядывается через плечо, его лицо покраснело. Затем он, наконец, проходит дальше.
– Ты в порядке? – спрашивает Крис.
Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.
– Нет. Не совсем.
Она вздыхает.
– Несправедливо по отношению к девушке. Ребятам легко. Уверена, они все поздравляют его, похлопывая по спине за то, какой он жеребец.
Всхлипывая, я говорю:
– Ты думаешь, это он всем рассказал?
– Кто знает?
Слеза стекает по моей щеке, и Крис вытирает ее рукавом своего свитера.
– Возможно, это был не он. Но это не важно, Лара Джин, потому что, даже если он и не поддерживает все эти разговоры, сомневаюсь, что он им препятствует, если понимаешь, о чем я.
Я отрицательно качаю головой.
– То, о чем я говорю, – уверена, он отрицает это с самодовольной улыбкой на лице. Таковы парни типа Питера. Они обожают казаться настоящими мужчинами, чтобы все остальные ребята на них равнялись. – Она добавляет с горечью: – Их больше заботит собственная репутация, чем чувства девушки. – Крис покачивает головой. – Но что сделано, то сделано. Тебе просто нужно высоко держать голову и вести себя, как будто тебе на все насрать.
Я киваю и проливаю еще больше слез.
– Говорю тебе, он этого не стоит. Пусть Джен забирает его. – Крис взъерошивает мои волосы. – Что ты еще можешь сделать, малышка?
Последней на борт заходит Женевьева. Я быстро распрямляюсь, вытираю глаза и приготавливаюсь. Но она не сразу идет к своему месту, а останавливается у кресла Бэти Морган и что-то шепчет ей на ухо. Бэти охает, поворачивается в своем кресле и смотрит прямо на меня.
О мой бог.
Мы с Крис наблюдаем, как Женевьева идет от сиденья к сиденью.