— Такие высказывания обычно прощаются брюзжащим старикам, — оскалилась гаргулья. — Вы осознаете, что подобное залезание грязными пальцами в чужую душу попросту неприлично. Не говоря уже о том, что опасно.
— Не все обладают достаточным благоразумием и желанием выказывать хорошее воспитание, — невозмутимо ответил мужчина, — Всегда есть и будут те, которые не побоятся и которым трудно будет возразить. Тем более если вы сами напрашиваетесь на некоторую бестактность.
— Чт…
Но ее прервали.
— В любом случае, — правая бровь Михэля чуть дернулась, и почему-то расхотелось с ним пререкаться, — решение будет за тем человеком, за которым оно бывает обычно. — И хозяин магазина улыбнулся, отчего-то вновь напомнив змею.
Все посмотрели на Златко. Тот же глядел на протягивающего ему книгу Михэля. И только спустя минуту молчания Ива, как, впрочем, и все остальные, сообразила, что Тарм не мог знать, кто у них лидер. «Каким же нужно обладать опытом, вниманием, знанием человеческой натуры, чтобы на раз это определить?! — мысленно восхитилась травница. — Вернее, два раза, ведь мы уже тут были». А вот Дэй все это казалось крайне подозрительным. Но гаргулья отчетливо понимала, что сейчас ее слушать не станут.
Синекрылый же молча смотрел на хозяина лавки и на книгу. Фарс или предупреждение? Насмешка или проверка? Попытка взять на «слабо» или ритуальные слова? И он должен решить. Он всегда решает. И несет ответственность за тех, кто ему доверяется. Принимая и до последней особенности понимая это бремя, не боясь его и не имея возможности поступить не по совести. «Да, гоблин возьми, что за мысли!» — рассердился Златко и протянул руки за книгой.
В глазах Михэля отразилось удовлетворение. Во взорах всех прочих — облегчение.
— Четыреста пятьдесят восьмая страница, — промурлыкал Михэль.
«Хорошо, что это не учебник», — подумала Ива, глядя, как Бэррин открывает том меньше чем на половине его толщины.
— Но… здесь же ничего нельзя понять! — возмутился тем временем Синекрылый, — Что это вообще за язык?
— О да! Вы же не знаете… — В выражение покаяния, появившееся на лице книготорговца, совершенно не верилось, — Позвольте я вам помогу…
Он сделал пару шагов навстречу.
— Вот смотрите… Хэррэ маэр вицар ла…
Дрогнули тени по углам, дыхание сбилось, и Калли дернулся вперед:
— Златко, нет!!!
Сердце Ивы знакомо и отчаянно сжалось. Темные силы!
Глаза Михэля нехорошо полыхнули красным.
Ощущение было, как от залпом выпитого вина. Голова кружилась, а в теле чувствовалась некоторая неуверенность. А еще было полное непонимание, с чего вдруг такое состояние. Травница попыталась прийти в себя. Для начала открыть глаза и… подняться. Да, подняться. Почему она лежит? Что вообще произошло?
Девушка тряхнула головой и попробовала разлепить веки. Отчего-то сделать это оказалось невероятно трудно. Спиной чародейка чувствовала, что лежит на чем-то очень жестком. Наконец знахарка смогла открыть глаза и мутным взором оглядеться. Обстановка была незнакомой, но чувства опасности не вызывала. Больше всего она напоминала интерьер обычной жилой комнаты, спальни к примеру.