Хранитель драконов

Элис снова повернулась к дракону. Тварь подошла совсем близко и нависала над ними. Ее глаза цвета полированной меди сверкали на солнечном свету. Драконица не отрывала взгляда от Седрика.

Элис снова заговорила с ней:

– О великая и прекрасная, знать твое истинное имя – это честь, которую я надеюсь однажды заслужить. Но я буду рада назвать тебе мое. Я – Элис Кинкаррон Финбок. – И она – подумать только! – присела перед этой тварью в реверансе, да так низко, что едва не шлепнулась в грязь. – Я проделала долгий путь из Удачного, чтобы увидеть тебя, услышать и поговорить с тобой. Надеюсь, мы побеседуем подольше и я смогу много узнать о тебе и почтить мудрость твоего народа. Слишком много лет минуло с тех пор, как люди имели счастье жить подле драконов. Боюсь, то немногое, что мы знали о вас, забыто. Я бы хотела восполнить этот пробел. – Элис указала на Седрика. – Я привела его с собой, чтобы он записывал все, чем ты пожелаешь поделиться со мной. Я прошу прощения, что он не может слышать тебя. Уверена, если бы он мог, то быстро бы понял, сколь ты мудра.

Дракон снова зарычал. Девчонка-хранительница посмотрела на Седрика и сказала:

– Небозевница говорит: даже если бы ты мог разбирать ее слова, то, по ее мнению, ты все равно не сумел бы понять, что она обладает разумом и мудростью. Потому что у тебя самого их попросту нет.

Этот «перевод» был сделан явно с намерением оскорбить. Девчонка стрельнула глазами в сторону Элис. Однако та если и поняла ее враждебность, то не обратила внимания и тихо, но твердо сказала Седрику:

– Поговорим, когда я вернусь на корабль, Седрик. Если можно, оставь мне свои письменные принадлежности. Я попробую записать хоть что-нибудь из нашего разговора.

– Разумеется.

Он постарался, чтобы в ответе не прозвучали горечь и разочарование. И подумал, что давным-давно научился разговаривать учтиво даже после того, как Гест прилюдно устраивал ему словесную порку. Это было не так уж трудно. Главное – отказаться от малейших проявлений гордости. Но Седрик никогда не думал, что это умение пригодится ему в общении с Элис. Он отдал ей ящик с письменным прибором и мысленно злорадно усмехнулся, когда Элис охнула от неожиданной тяжести своей ноши.

«Пусть потаскает, – мстительно подумал Седрик. – Пусть поймет, на что я был готов ради нее. Может, хоть поблагодарит».

Он развернулся, чтобы уйти.

И тут с замиранием сердца Седрик вспомнил, что в ящике лежит еще кое-что, чем ему совершенно не хотелось делиться с Элис. Он торопливо повернул обратно:

– Тебе будет тяжело носить все это. Может, оставить только бумагу, перо и чернила?

Элис не ожидала такой заботливости, и Седрик догадался, что от нее не укрылось его намерение насолить ей, вручив весь прибор целиком. Выглядела она до смешного растроганной. Седрик забрал у нее ящик и раскрыл его. Поднятая крышка заслоняла от Элис содержимое, но она и не заглядывала туда.

– Спасибо за понимание, Седрик, – тихо сказала она. – Я знаю, это нелегко – отправиться в столь опасное путешествие и вдруг обнаружить, что тебе недоступно лучшее в нем. Я хочу, чтобы ты знал: я не стала думать о тебе хуже. Такое могло случиться с кем угодно.

– Все хорошо, Элис. – Он постарался придать тону резкости.

Ну надо же! Ей показалось, что он расстроен из-за невозможности общаться с этим животным. И она жалеет его. Седрик улыбнулся этой мысли и смягчился. Сколько лет он жалел ее? Странно теперь оказаться в другой роли. Странно и трогательно, что ее волнует, не задеты ли его чувства.

– У меня полно дел на корабле. Надеюсь, ты вернешься к ужину?

– Думаю, даже раньше. Я не останусь тут в темноте, уверяю тебя. На сегодня будет вполне достаточно, если мы просто познакомимся и поладим с ней. Спасибо. Постараюсь не расходовать твои чернила зря.

– Расходуй, не стесняйся. До встречи.